Дамион подошел и поцеловал меня в лоб.
— Не волнуйся. Если тебе станет легче, то храни его, где хочешь.
Он взял меня за руку и повел в свой кабинет, где открыл сейф и с улыбкой протянул мне паспорт.
— Лучше?
Я озорно улыбнулась.
— Да, наверное. Мне немного тревожно думать, что, если с тобой что-то случится, я не смогу до него добраться.
Его брови приподнялись от удивления.
— И что же, ангелочек, по-твоему, со мной случится?
— Надеюсь, что ничего, но я видела, с какими страшными людьми ты работаешь.
Его голова откинулась назад от смеха.
— Нет, это просто русские. Мы все выглядим немного страшновато.
Я провела большим пальцем по его нижней губе.
— Не страшный, а красивый. Я едва поверила своим глазам, когда впервые увидела тебя.
Его руки мгновенно обхватили меня.
— А ты была видением ангела, моим собственным маленьким кусочком рая. Невозможно было не хотеть тебя. Как мог мужчина, взглянув на самое совершенное творение Бога, не сойти с ума?
Боже, он мог заставить меня покраснеть.
— Теперь ты меня смущаешь.
— Нет, — он оскалился, глаза пронзили насквозь. — Ты — воздух, которым я дышу. Я готов на все, лишь бы ты была рядом со мной.
— Просто будь собой, — прошептала я. — Это все, чего я хочу. Ты и я вместе.
ГЛАВА 15
Настоящее
Пока нет.
Я почувствовал эти два слова как удар кулаком в солнечное сплетение. Я был настолько измотан, что не попытался остановить ее, когда она уходила. Она искренне ожидала, что я причиню ей боль тем или иным способом.
Ты не можешь винить ее, придурок. Посмотри на себя. Подумай о том, что ты делаешь.
То, каким я был, всегда служило мне на пользу. Это позволяло держать людей на расстоянии, как и было нужно. Но я не хотел, чтобы Сторми держалась на расстоянии. Нужно, чтобы она знала, что может доверять мне.
Я был убежден, что поступки говорят громче слов. Всегда говорил себе, если мое поведение соответствует тому, кем я являюсь, то мой грубый внешний вид не имеет значения.
Но держал в секрете хорошие поступки, например, то, что заставил ее управляющего выполнять свою работу, добавлял к ее зарплате дополнительные деньги и держал на расстоянии слишком настойчивых клиентов. Она не могла учитывать эти вещи, если никогда о них не знала.
В каком-то смысле я понимал, что сам себя саботировал. Не хотел, чтобы она знала о том, что делал, потому что это было бы признанием слабости. Я ожидал, что любой на ее месте поставил бы под сомнение мои намерения.
Но Сторми не была такой, как все.
Она видела во всем лучшее. Давала людям шанс.
Тогда почему, если я ни разу не причинял ей вреда, она была уверена, что это всего лишь вопрос времени?
Я знал, что значит быть циником — я в этом чертовски разбирался. Но это было потому, что мне довелось увидеть самые уродливые стороны человеческой природы вживую.
Могло ли быть, что и она тоже?
Ее пугающе жизнерадостный характер не вязался с этим. Когда настоящая жестокость касалась чьей-то жизни, она оставляла след. Отравляла душу.
Но ведь Сторми была слишком чертовски идеальной, чтобы скрывать что-то подобное... Не так ли?
Эти мысли не отпускали меня всю ночь. Я не знал, что пережила Сторм, но одно мог сделать точно — дать ей понять, что ей нечего бояться. В конце концов, если она решит, что не хочет иметь со мной ничего общего, так тому и быть. Я выдержу отказ.
Но что я не мог вынести — так это знание, что напугал ее. Я никогда не хотел этого. И найду способ доказать, что мне можно доверять.
А ты? Готов ли ты довериться ей?
Это совсем другой вопрос.
Если ты так думаешь, то ты чертовски туп. Как ты рассчитываешь на ее доверие, если сам не готов сделать то же самое?
Ладони вспотели.
Я правда об этом думал? Дать кому-то доступ в свой мир?
Мысль о том, что я позволю Сторми уйти, даже не попытавшись ее удержать, казалась тотальным провалом.
Хуже того — трусостью. А я, черт возьми, не трус.
Я варился в своих мыслях и страхах до самого закрытия. Каждая минута тянулась в вечность, пока последний клиент не ушел.
Мой желудок сжимался. В висках стучало. Какой-то тихий голос в голове умолял передумать. Но я проигнорировал этого сукиного сына и остался на месте.
Когда Сторми вышла из раздевалки, я встретил ее у выхода.
— Подвезти тебя домой?
Я не знал, что именно она услышала в моем голосе, но глубоко вдохнула и кивнула.
Мы вышли на улицу, к моему мотоциклу, припаркованному у тротуара. Я отстегнул шлем и начал возиться с ремешком.
— Не припомню, чтобы видела тебя в шлеме, — задумчиво сказала она.
— Шлем не для меня.
Я откинул ее волосы назад и надел на нее шлем.
— Ты возишь его с собой просто так?
— Не знал, когда еще раз подвезу тебя. Я не собираюсь рисковать с тобой, — пробормотал, смущаясь своей явной чрезмерной заботы.
— Подожди, — она остановила меня, когда я забирался на байк. — Ты купил этот шлем... только для меня... не зная, понадобится ли он?
— Я не оставлю твою безопасность на волю случая, Сторми.
Нежный розовый язычок высунулся, когда смочила нижнюю губу.
Я не любил поцелуи, они были слишком интимными, но обнаружил, что жажду ее вкуса. Ощущения ее губ, раскрывающихся навстречу моим. Сладость ее капитуляции.
Потребность охватила с такой силой, что мне пришлось напрячься, чтобы удержаться.
— Хорошо, — мягко сказала она.
Это простое слово успокоило сильнее, чем любые наркотики или алкоголь. Это похоже на надежду, чего я не испытывал уже чертовски давно.
Поездка до ее дома заняла всего две минуты. Я помог ей снять шлем, нервы снова накалились до изнурительного состояния. Пальцы так тряслись, что с трудом закрепил шлем на мотоцикле.
— Я знаю, что облажался, Сторми, — слова вырвались без предисловий, словно воды, прорвавшие плотину. — И знаю, что для тебя это слишком. Понимаю это. Но хочу, чтобы ты знала: я никогда не причиню тебе вреда. Я веду себя так, как веду, потому что предпочитаю держать людей на расстоянии по своим собственным причинам. Это никогда не было проблемой, пока не появилась ты. Я так разрывался между желанием быть рядом с тобой и необходимостью держаться подальше. Из-за этого я выгляжу чертовым психом, но клянусь, это не так, — вздохнул, опустив глаза в знак поражения, когда услышал, как жалко это звучало. Это было именно то, что сказал бы настоящий сталкер.