Обхватил ее лицо, прижался губами. То, как ее губы смягчались на фоне моих, как тело вливалось в меня, вызывало жажду. Я углубил поцелуй, позволив своему языку коснуться ее губ. Вкус был эйфорическим. Сладкий, но знойный и такой чертовски сияющий, что он мог бы быть чистым солнечным светом.
Мы поглощали друг друга, сталкиваясь зубами, перекатывая языки. Легкие болели от каждого глубокого вдоха, когда пытался забрать с собой какую-то ее часть, пусть даже просто воздух, которым она дышала.
То, чем не мог обладать, я запоминал. Прикосновения. Вкус. Ощущения. Я запечатлел в памяти каждую возможную деталь, надеясь навсегда сохранить этот момент в своем сознании. Потому что в конце концов мне пришлось отстраниться, хотя это заставило дикаря внутри яростно биться о его железную клетку.
— Мне, наверное, пора вернуться к работе, — пробормотала она с придыханием и аппетитно припухшими губами.
— Босс не будет возражать, если ты отвлечешься на минутку, — обхватил ее за шею и притянул к себе, чтобы в последний раз прижаться губами, прежде чем отпустить и открыть за ней дверь.
— Я беспокоюсь о клиентах, — она застенчиво улыбнулась. — Скоро они начнут бунтовать.
— Ты знаешь, что я никому не позволяю проявлять к тебе неуважение. Если кто-то нахамит, я всегда рядом.
Сторми сдержала улыбку и покачала головой в шутливом укоре, прежде чем вернуться в зал. Если бы она только знала, что я для нее сделал. Была причина, по которой посетители, которые беспокоили ее, никогда больше этого не делали. Если бы они это сделали, то были бы мертвы, и каждый из них это знал. Я убедился, что сообщение доставлено после того, как следовал за ними домой.
Сторми, вероятно, была бы потрясена. Хорошо, что моя совесть чиста, потому что я не собирался останавливаться.
ГЛАВА 18
Настоящее
Я отказалась быть жертвой. Много лет назад сказала себе, что буду учиться на своем опыте, но играть в жертву мне категорически нельзя. По этой причине я старалась в любой ситуации видеть светлую сторону. Не хотела, чтобы боль прошлого омрачала будущее. Я была выжившей.
При этом мне сложно контролировать свою реакцию на то, что Торин назвал меня ангелом. У этого прозвища была история. Оно имело для меня значение, которое Тор не мог постичь, и тот факт, что он решил назвать меня именно так, потряс. Но его действия на мою реакцию, были идеальным бальзамом.
Он был нежным, успокаивающим и уважительным — и все это по щелчку пальца. Как только он понял, что я расстроена, то не стал защищаться или пытаться убедить меня в том, что я веду себя глупо. Он выслушал и понял.
Эти две вещи были привлекательнее любого модного костюма или набора ямочек.
А этот поцелуй? Это был лучший поцелуй в моей жизни. Я могла бы остаться в там, прижавшись к губам Торина, и умереть счастливой женщиной.
Мне не нравилось показывать свою уязвимую сторону, но, если за это полагается награда, придется передумать.
Мне приятно ослабить бдительность. Я позволила себе поразмыслить над своими чувствами, пока работала в тот вечер, и поняла нечто грандиозное.
Я хотела доверять Торину.
Я хотела иметь партнера и знать, что мое сердце в безопасности в его руках, но как я могла, когда он совершал безумные поступки, например, выходил из себя только потому, что его кузен попросила меня о помощи? У меня был багаж подобных поступков, который заставлял быть немного более настороженной, чем другие женщины. Он все еще перегибал палку, но даже такие мелочи пугали меня.
Мне пришла в голову мысль, о которой я раньше не задумывалась.
Я всегда могла сказать ему правду — помочь понять, почему так осторожна, рассказав о своем прошлом. Могла дать ему понять, во что он ввязывается, желая быть со мной. Если это его отпугнет, проблема решена. А если нет, то, возможно, у нас появится шанс. Может быть, хоть раз почувствую себя в безопасности. И, как бонус, мне не пришлось бы бежать. Уже одно это заставляло задуматься.
Я так долго скрывалась, что обнародовать свое прошлое — страшно. Как отреагирует Торин? Существовал реальный шанс, что он и его ирландская семья придут в ярость, узнав, что я принесла на порог их дома.
И то только в том случае, если опасность все-таки нагрянет. Хотя какие сейчас шансы?
Об этом стоило подумать. Может быть, когда-нибудь, когда моя кровь не будет бурлить от эндорфинов.
Торин Байрн не просто зажег во мне огонь, он вывел меня на свет после долгих лет тьмы. Я уже начала верить, что он не причинит мне физического вреда, но он все еще представлял угрозу. Мое сердце не выдержало бы еще одного пребывания в тени. Если бы я позволила себе впустить его, он был бы способен украсть все солнечное сияние, за которое я так упорно боролась. Всю надежду и радость, которую возродила. Это огромный риск. Готова ли я сделать этот шаг?
Торин действительно заставил меня работать следующую ночь. Меня не столько раздражала сама работа, сколько то, что его собственническое поведение оставалось безнаказанным — а это, как мне казалось, было не лучшей идеей. Если я собиралась учиться доверять ему, то он должен был сделать то же самое для меня.
— У тебя есть планы на День Благодарения? — спросил он, пока я подготавливала бар к открытию.
— Останусь дома. А что? Надеялся заставить меня работать и в этот день? — Я подняла бровь, давая понять, что не одобряю его поведение прошлым вечером.
— Ты же знаешь, что клуб в этот день закрыт, — проворчал он с оттенком раскаяния.
— Да ну? А я вот не уверена, что когда дело касается тебя, то вообще могу знать что-то наверняка. — Я высыпала в контейнер вишни и бросила пустую банку в мусорку.
— Ты не простишь меня за это, да?
— Простила бы, если бы знала, что ты снова не превратишься в пещерного человека.