Как бы мне хотелось не смотреть.
Кровь. Так много крови.
Конечно. Я должна была догадаться. Мое тело избавлялось от того, что больше не могло жить.
Я зажмурилась и изо всех сил боролась с тошнотой, жгущей горло. Все, что произошло, мне предстояло осмыслить позже, когда мой мир перестанет рушиться. Сейчас не было времени на горе, страх или боль. Мое выживание зависело от способности сбежать.
Я осторожно опустила ноги на пол и потащила капельницу к потертому шкафу. Внутри нашла пакет для белья, в котором хранились вещи пациента, и положила туда запасные прокладки, оставленные на стойке. Порылась во всех остальных уголках палаты, не найдя ничего подходящего.
Одежды не было, так что придется искать ее по дороге. Готовая к действиям, я отцепила иглу капельницы и вытащила из кожи. Выглянув за пределы палаты, поняла, что нахожусь не рядом с медпунктом. Пока коридор был пуст, решила рискнуть и пошла так быстро, как только позволяло сломанное тело. Я не знала, куда направляюсь. Придется выяснять это на ходу — таков был новый план. Как говорила мама, жизнь летела на крыльях и молитве.
Пожалуйста, мама. Если ты там, наверху, смотришь, помоги мне найти дорогу домой.
Я завернула за угол и увидела над дверью на лестничную площадку знак «Выход». Уже переступила порог, когда услышала позади себя женский голос. Медленно оглянулась. В ее взгляде любопытство сменилось нежной печалью.
Она говорила тихо. Вопрос. Но я не поняла.
Мой взгляд метался по сторонам, не зная, что делать. Попытается ли она остановить меня? Смогу ли ускользнуть от нее, даже если захочу?
Холодные пальцы осторожно взяли мою руку в свою. Я смотрела, как она показывает на бинты на моей груди и разноцветные синяки, расплывающиеся по всему телу.
— Твой парень это сделал?
В ее карих глазах светилось чистое сострадание.
Одна слеза скатилась по моей щеке, когда я кивнула.
Она лишь с грустью покачала головой, а затем сказала следовать за ней. Я с опаской последовала, но чувствовала, что у меня нет выбора.
Возможно, мама меня услышала, потому что эта храбрая медсестра стала моей спасительницей.
Она привела меня в комнату для персонала и дала одежду. Помогла переодеться, когда я не смогла поднять руки. Затем достала телефон и показала фото вокзала. Я энергично закивала.
Через два часа уже садилась на утренний поезд до Санкт-Петербурга с пакетом, доверху набитым вещами первой необходимости. Женщина, которая сказала, что ее зовут Ульяна, отвезла меня на вокзал, купила билет и отдала все деньги, что у нее были.
В ту ночь в центре Москвы я встретила ангела.
Она понимала. Я видела это в глубине ее глаз. Она знала, что значит отчаянно нуждаться в помощи. Что такое, когда твоя жизнь висит на волоске. Именно поэтому ее помощь на этом не закончилась.
Перед тем как мы расстались, она вложила в мою ладонь небольшой клочок бумаги с адресом. Я сразу поняла: она отправляет меня к тому, кто сможет защитить. К тому, кто поможет вернуться домой.
Мне было все равно, как сильно болит тело — обняла ее изо всех сил. Ее храбрость и великодушие не знали границ. Я хотела, чтобы она почувствовала всю глубину моей благодарности.
И снова, в момент самого мрачного отчаяния, маятник сдвинулся, направив мою жизнь по новому пути. Это было напоминание о том, что никогда нельзя сдаваться, и я не скоро его забуду.
ГЛАВА 23
Настоящее
Утром в День благодарения проснулась вся в поту, держась рукой за живот, а слезы все еще заливали лицо.
С тобой все в порядке. Ты в безопасности.
Я сделала несколько медленных вдохов и успокоилась.
Прошло больше года с тех пор, как мне снился кошмар. Должно быть, его спровоцировали мои переживания по поводу того, что делать с Торином. Я ненавидела себя за то, что не могу вычеркнуть ту ночь из воспоминаний.
Я вернулась в США только через полгода, когда пообещала себе, что не буду жить в страхе перед Дамионом. Бегство от него было достаточной уступкой. Я больше не хотела сдаваться, позволяя страху управлять моими мыслями и поступками.
— Не сегодня, Сатана.
Я откинула одеяло и сразу же отправилась в душ. Оттерла липкие кусочки воспоминаний, прилипших ко мне, и уничтожила запах страха, нанеся на тело обильный слой клубничного геля для душа.
Через час, встретив Люка у дверей, я чувствовала себя новым человеком.
— Готова? — спросил он, его глаза сверкали зелеными крапинками, которые подчеркивал красивый оливковый шарф, накинутый на куртку.
— Да, спасибо. У меня не было времени что-то приготовить, так что надеюсь, эта бутылка вина подойдет.
По законам южного гостеприимства никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя приходить на праздничный ужин с пустыми руками.
— Алкоголь всегда хорошая идея. Ты же знаешь, я не готовлю, так что сразу застолбил за собой клюквенный соус, пока его никто не забрал, — он поднял пакет из супермаркета. — Две банки желейного и одна упаковка той странной комковатой штуки, если вдруг кому-то нравится и такой вариант. — Люк сморщил нос, как будто его заставили понюхать старый носок.
— Эй, я люблю комки в соусе! Это не настоящий клюквенный соус, если в нем нет маленьких кусочков клюквы.
Хани готовила лучший обед на День Благодарения. Ее клюквенный соус был просто божественным.
Его голова наклонилась в сторону, а брови поднялись.
— Ох, бедняжка.
Моя челюсть упала в насмешливом возмущении.
— О нет, ты не мог этого сказать.
Он разразился хохотом и бросился к лестнице.
— Пойдем, чудачка, пока мы не опоздали.
— Тебе повезло, что ты такой милый, — пробормотала ему вслед с ухмылкой.
Он подмигнул мне через плечо, и так начался один из лучших Дней благодарения, которые я помню, до и после Дамиона.
Друзья Люка были потрясающими. Мы смеялись, подтрунивали и подбадривали друг друга. Как и было обещано, я отлично вписалась в компанию и с нетерпением ждала, когда снова смогу провести с ними время.
Между мелькающими возможностями с Торином, моей дружной рабочей семьей и Люком с его друзьями, я обнаружила, что хочу остаться в городе больше, чем когда-либо. Вместо того чтобы с ужасом рассказывать Тору правду, почти с нетерпением ждала этого. Я хотела, чтобы он понял. Хотела, чтобы он был тем человеком, для которого стучало мое сердце.