Всю ночь укорял себя за сцену в кладовке. Твердил себе, что нужно держаться на расстоянии, но, черт возьми, она меня бесила. Я не верил, что эта женщина попросит о помощи, когда та ей понадобится, и это выводило из себя. Она была такой чертовски оптимистичной и вежливой, что пыталась справиться со всем сама. Я неоднократно видел, как это происходит, и это была еще одна причина, по которой я так внимательно следил за ней. Если бы у нее была хоть капля уличной смекалки, мне бы это не понадобилось.
Ты просто тупой урод, если думаешь, что тебя бы это остановило.
Я пнул пустую бутылку, оставленную на тротуаре, разбив вдребезги. А когда добрался до клуба, то заметил одну из танцовщиц, стоявшую у входа, хмуро глядя в свой телефон. Ее легкая куртка ничем не компенсировала откровенный наряд, который она носила. Я не знал, почему она все еще здесь, да и мне все равно. Кивнул ей и пошел к своему байку, припаркованному на тротуаре.
— Привет, Тор! — Она сверкнула преувеличенной улыбкой. — Я надеялась, что встречу тебя. Меня подвезли, и, если ты не заметил, я не очень-то одета, чтобы идти домой пешком. Не мог бы ты меня подбросить?
— Нет.
— Это всего лишь пара миль, — продолжала она.
— Мне все равно. Я не катаю пассажиров.
Это была одна из причин, по которой я любил свой мотоцикл. Незначительная причина, но все же фактор. Люди реже просили подвезти их, хотя иногда это случалось.
— Это дерьмовая карма, которую ты разжигаешь, ты знаешь об этом? — огрызнулась она. — Никто не захочет помогать, когда тебе понадобится помощь, если ты не сделаешь то же самое.
— Нет никакой гарантии, что они это сделают, даже если бы я это сделал.
— Шансы выше.
Я сел на свой Дукати и привел его в чувство, после чего оглянулся на девушку.
— Нет, это не так. Люди будут иметь тебя при каждом удобном случае. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать это.
Именно эти слова я должен был адресовать Сторми. Так легко, когда речь шла о ком-то другом. Почему, блядь, она была какой-то особенной?
Мотоцикл рванул вперед, и звук заглушил сердитое ругательство, которое девушка бросила мне в спину. Ухмыльнулся, но она этого не заметила, и проехал половину квартала за считанные секунды.
— Что-нибудь слышно об этом сумасшедшем русском ублюдке? — Бишоп протянул руки с макиварой на кистях моему кузену Коннеру для отработки комбинаций. Бишоп работал на семью и был лучшим другом Коннера, но не являлся кровным родственником. Он и Шай были моими самыми частыми партнерами по тренировкам.
Сегодня Коннер и Бишоп тренировались, а мы с Шай спарринговали. Мне нравилось работать с ней, потому что она заставляла меня быть начеку своими приемами джиу-джитсу, достигнув такого высокого уровня мастерства, что это компенсировало нашу разницу в комплекции. Почти.
Мы решили передохнуть, пока двое других продолжали тренировку.
Коннер сделал несколько размеренных ударов, прежде чем ответить: — Ничего, с тех пор как он разрезал Флинна от уха до уха.
— Хотелось бы знать, что задумал этот ублюдок. — Бишоп задыхался, пытаясь устоять на ногах и принять на себя удары Коннера.
— Вчера разговаривал с Ораном, — продолжал Коннер. — Он сказал, что некоторые из тех, кто был с Дамионом, были одолжены у Бориса.
— Какого хрена? Эти двое работают вместе? — вмешалась Шай.
Борис Биба Михайлов командовал крупнейшим русским подразделением в Нью-Йорке, а эти ребята не очень-то ладили друг с другом. Я не мог представить себе ситуацию, в которой он согласился бы предоставить нескольких своих людей чужаку.
— Не знаю, — сказал Коннер в перерыве между ударами, — Но у итальянцев есть русские связи. Я собираюсь позвонить им сегодня и посмотреть, что удастся выяснить.
— Они готовы предоставить тебе такую информацию? — подхватил я. Может, у Коннера и была итальянская генетика, благодаря которой он обзавелся женой-мафиози, но я не мог представить, что Дженовезе действительно считают его своим. Мы бы никогда не передали конфиденциальную информацию человеку в его положении, и было бы глупо думать иначе с их стороны.
— Мы не узнаем, пока не спросим, — справедливо заметил Коннер. — Борис не из тех, кто делится властью, и его нелегко напугать. Я бы сказал, что он что-то получил от этого соглашения. А также это дает мне основания полагать, что Дамион сказал правду, когда говорил, что его не интересует этот город. Борис не стал бы помогать тому, кто, по его мнению, станет соперником.
— Верно, — согласился я. — Тогда какого хрена он здесь делает?
— Не имею понятия, — он нанес два правых джеба, затем быстрый левый кросс и правый апперкот, после чего опустил руки и отступил, вздымая грудь.
— Перерыв окончен, — объявила Шай. — На следующей неделе вы не сможете позволить себе лениться.
Коннер кивнул, пот стекал с бровей.
— Ты готов?
— Ты шутишь? — усмехнулся Бишоп. — Этот злой ублюдок всегда готов к драке.
С лукавым блеском в глазах Шай задвинула капу на место. Я встал в готовую стойку и попытался переключить свое внимание на спарринг.
Через три секунды она каким-то образом взобралась на меня, как на гребаное дерево, обхватила бедрами мою голову и отправила меня задом на мягкий пол ринга. Проклятая женщина выбила из меня весь дух. Я набирал воздух в легкие, пока она нависала надо мной, и дьявольская ухмылка появилась, когда она сняла капу.
— Готов проиграть? — подначивала она.
— Пошла ты, Шай, — прохрипел в ответ, злясь, что это звучит так жалко. Этого бы никогда не случилось, если бы мысли о Сторми и этом чертовом русском не отвлекали меня.
Встав на ноги, мы начали новый раунд, и на этот раз Шай получила столько же, сколько и отдала.
Я заставил себя пройти через изнурительную тренировку, чтобы прогнать мысли о Сторми. Но как бы ни старался сосредоточиться на семейных делах и вопросах, связанных с русским, мои мысли всегда возвращались к бесхитростным карим глазам и очаровательному южному говору.
Что-то, связанное с ней, проросло в моем мозгу коварной инфекцией — болезненной зависимостью, от которой не получалось избавиться. Я ненавидел чувство потери контроля. Когда дело касалось Сторми, я был всего лишь пассажиром, а за рулем сидела моя одержимость. Мне срочно нужно было выбраться из этой чертовой машины, потому что ее путь заканчивался огненным взрывом.