Питер Джованни, когда ему было чуть за шестьдесят, все еще активно участвовал в общественной жизни, а также в ряде благотворительных организаций полиции. Он не был большим человеком, но обладал силой, идущей изнутри. Он по-прежнему тренировался несколько раз в неделю. Он тоже все еще был вешалкой для белья. Сегодня на нем была дорогая черная кашемировая водолазка и серые шерстяные брюки. Его обувью были лоферы Santoni. Со своими ледяными седыми волосами он выглядел так, будто сошёл со страниц GQ.
Он пригладил волосы внучки, встал и сел рядом с Джессикой на диван. Джессика нанизывала попкорн на гирлянду.
— Что ты думаешь о дереве? он спросил.
Каждый год Питер и Винсент водили Софи на ферму «Рождественские елки» в Табернакле, штат Нью-Джерси, где они срубали собственное дерево. Обычно один из вариантов Софи. С каждым годом дерево казалось выше.
«Еще больше, и нам придется переехать», — сказала Джессика. Питер улыбнулся. «Эй, Софи становится больше. Дерево должно идти в ногу со временем».
«Не напоминай мне», — подумала Джессика.
Питер взял в руки иголку и нитку и начал делать собственную гирлянду из попкорна. — Есть какие-нибудь зацепки по этому делу? он спросил.
Хотя Джессика не расследовала убийство Уолта Бригама и у нее на столе лежало три открытых файла, она точно знала, что ее отец имел в виду под «делом». Каждый раз, когда убивали полицейского, все полицейские, действующие и отставные, по всей стране воспринимали это на свой счет.
«Пока ничего», — сказала Джессика.
Питер покачал головой. «Чертовски стыдно. В аду есть особое место для убийц полицейских».
беспощадный
197
Полицейский убийца. Взгляд Джессики тут же обратился к Софи, которая все еще стояла лагерем у дерева и размышляла над маленькой коробочкой, завернутой в красную фольгу. Каждый раз, когда Джессика думала о словах «убийца полицейских», она понимала, что оба родителя этой маленькой девочки были мишенями каждый день недели. Было ли это справедливо по отношению к Софи? В такие моменты, в тепле и безопасности своего дома, она не была уверена.
Джессика встала и пошла на кухню. Все было под контролем. Подливка кипела; лапша лазаньи была аль денте, салат был приготовлен, вино декантировано. Она достала рикотту из холодильника. Телефон зазвонил. Она замерла, надеясь, что звонок прозвенит только один раз, что человек на другом конце провода поймет, что набрал неправильный номер, и повесит трубку. Прошла секунда. Потом еще один. Да.
Потом снова зазвонил.
Джессика посмотрела на отца. Он оглянулся. Они оба были полицейскими. Это был сочельник. Они знали.
41
Бирн поправлял галстук, наверное, в двадцатый раз. Он отпил воды, посмотрел на часы, разгладил скатерть. На нем был новый костюм, и он еще не освоился в нем. Он ерзал, застегивал, расстегивал, застегивал, расправлял лацканы. Он сидел за столиком в «Striped Bass» на Уолнат-стрит, одном из лучших ресторанов Филадельфии, и ждал своего свидания. Но это было не просто очередное свидание. Для Кевина Бирна это было свидание . Он ужинал в канун Рождества со своей дочерью Коллин. Он вызвал не менее четырех звонков, чтобы оспорить бронирование, сделанное в последнюю минуту. Он и Коллин договорились об этой договоренности — ужин вне дома — вместо того, чтобы пытаться найти несколько часов в доме его бывшей жены, чтобы отпраздновать праздник, окно, в котором не было бы нового парня Донны Салливан Бирн или неловкость Кевина Бирна, пытающегося быть взрослым во всем этом. Они согласились, что им не нужно напряжение. Это было лучше. Если не считать того, что его дочь опоздала. Бирн оглядел ресторан и пришел к выводу, что Беспощадный
199
он был единственным государственным служащим в комнате. Врачи, юристы, инвестиционные банкиры, несколько успешных художников. Он знал, что приводить сюда Коллин — это перебор, она тоже это знала, — но ему хотелось сделать вечер особенным.
Он достал сотовый телефон, проверил его. Ничего. Он как раз собирался отправить Коллин текстовое сообщение, когда кто-то подошел к его столу. Бирн поднял глаза. Это была не Коллин.
«Хотите посмотреть карту вин?» — снова спросил внимательный официант.
«Конечно», сказал Бирн. Как будто он знал, на что смотрит. Он дважды отказывался заказать бурбон со льдом. Он не хотел быть неряшливым этой ночью. Через минуту официант вернулся со списком. Бирн послушно прочитал ее, единственное, что удалось запомнить - среди моря слов вроде Пино, Кабер... сеть, Вувре и Фюм — вот цены, все они ему не по средствам. Он поднял карту вин, полагая, что, если он ее отложит, на него набросятся и заставят заказать бутылку. Потом он увидел ее. На ней было королевское синее платье, которое придавало бесконечность ее аквамариновым глазам. Ее волосы распущены по плечам, длиннее, чем он когда-либо видел, и темнее, чем летом.