Я выхожу замуж. Я. Я выхожу замуж за этого мужчину, который перевернул мой мир во всех отношениях, кроме того, каким он должен был быть.
Мы женимся. Я буду его женой, а он будет моим мужем.
Даже если мне удастся сбежать, эти вещи не изменятся, пока смерть не разлучит нас.
— Когда будешь готов, можешь произнести обеты, — говорит отец Де Лука, прорезая мои мысли. Сначала он смотрит на Массимо, который выпрямляется и начинает произносить обеты.
— Я, Массимо Д'Агостино, беру тебя, Эмелия Балестери, в жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие времена и в плохие, в болезни и здравии. Я буду чтить тебя во все дни моей жизни.
Я делаю небольшой вдох и сосредотачиваюсь на том, что мне следует сказать.
— Я, Эмелия Балестери, беру тебя, Массимо Д'Агостино, в мужья. Я обещаю быть верной тебе в хорошие времена, в болезни и здравии. Я буду чтить тебя во все дни моей жизни.
Отец Де Лука улыбается и переключает внимание на Массимо. — Берешь ли ты, Массимо Д'Агостино, Эмелию Д'Агостино в законные жены, чтобы иметь и оберегать ее с этого дня и впредь, в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — говорит Массимо. Интересно, собирается ли он сдержать эту клятву, данную мне. Интересно, сколько у него будет женщин. Будет ли он все еще с Габриэллой? По крайней мере, ее здесь нет.
— Берешь ли ты, Эмелия Балестери, Массимо в законные мужья, чтобы быть с ним и оберегать его с этого дня и впредь, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — говорю я. Наступает момент, когда Массимо и я смотрим друг на друга.
Не…
Это слово преследует меня, и мое сердце сжимается.
Не люби его. Не влюбляйся в него. В наших клятвах не было ни слова о любви. Это было сделано им намеренно.
Осознание этого заставляет меня ненавидеть его так сильно, что мне хотелось бы выбежать через эту дверь и спастись.
Тристан выходит вперед с кольцами. Отец Де Лука благословляет мое и передает его Массимо.
Массимо берет мою руку и говорит:
— Я принимаю это кольцо в знак нашего союза и верности во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Он надевает мне кольцо на палец. Я делаю то же самое, когда отец Де Лукка дает мне свое кольцо.
— Я объявляю вас мужем и женой, — заявляет отец Де Лука. Я смотрю на него, словно не могу поверить в то, что он говорит. Вот так я стала Эмелией Д'Агостино. — Теперь вы можете поцеловать невесту.
Массимо наклоняется вперед и целует меня. Его поцелуи всегда кажутся мне реальными, как будто это мы, как будто он действительно хочет поцеловать меня. Но этот поцелуй должен быть тем, что имеет значение, но я ничего не чувствую. Я не чувствую его нигде. Даже его губы холодные.
Он отстраняется и берет меня за руку, чтобы увести, пока все встают и аплодируют.
Внезапно крик сзади привлекает мое внимание. Он около двери. Какая-то суматоха. Я смотрю вперед, чтобы увидеть, что происходит.
— Я возражаю! — раздается сдавленный крик знакомого мне голоса.
Джейкоб?
Массимо и я останавливаемся, когда Джейкоб появляется в поле зрения, сражаясь с охранниками. Он кричит одни и те же два слова снова и снова.
Я возражаю.
Кровь стынет в жилах. Лед сворачивается в животе, когда я смотрю на Массимо и вижу, как его черты лица темнеют от ярости.
О Боже. Нет.
Крики Джейкоба привлекли внимание всех в церкви. Он не знал, какой опасности он себя подвергает, делая это. Или, может быть, знал. Он мой лучший друг. Он сделает для меня все, что угодно, несмотря ни на что.
Он вбегает, и мужчины бросаются на него с оружием. Я отпускаю руку Массимо и бегу со всем, что во мне есть, бросаясь перед Джейкобом.
— Нет, пожалуйста, не убивайте его! — воплю я.
Джейкоб хватает меня за руку, на его лице паника. Испуг. Больше, чем я когда-либо видела на его лице. Он держится за меня так крепко, что становится больно.
— Ты в опасности, Эмелия. Если ты останешься с ним, ты будешь в опасности, — кричит он. Камень падает мне в живот.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Оставь его. Беги. Он и его Синдикат не смогут спасти тебя.
Боже мой.
Синдикат? Он знает о синдикате.
Я не могу спросить его больше ни о чем. Кто-то хватает меня сзади. Это Мэнни. Снова он.
Охранники снова наводят оружие, когда Массимо и его братья выходят вперед.
— Уведите его отсюда, — командует Массимо, и охранники хватают Джейкоба.
— Беги, Эмелия, беги далеко-далеко, — кричит Джейкоб, когда стражники уводят его обратно тем же путем, которым он пришел. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Его голос разносится по церкви вместе с шепотом потрясенных гостей. Голос Джейкоба — это все, что я слышу, пока большая дубовая дверь не закрывается и не поглощает весь остальной звук.
Я тебя люблю…
Похоже на продолжение того разговора, который мы вели в закусочной. Вот что он хотел мне сказать. Теперь, когда он, в худшем из возможных мест, что теперь будет?
Массимо смотрит на меня, и я снова вижу ярость. Его руки сжаты в кулаки по бокам. Он не тот человек, которого можно смутить так, как только что сделал Джейкоб. Никто бы не посмел, но Джейкоб пытался предупредить меня, что я в опасности. Опасность придет ко мне, если я останусь с Массимо.
— Отведи ее домой, — приказывает Массимо Мэнни, и прежде чем я успеваю моргнуть, меня уносят.
Мое сердце сжимается, когда Массимо идет вперед, а его братья следуют за ним, по пустой тропе, оставленной Джейкобом и охранниками. Он идет за ними.
Боже мой…
Что Массимо сделает с Джейкобом?
— Массимо, нет! — кричу я. Глаза слезятся.
Он не оглядывается назад. Он продолжает идти, как ангел смерти, сопровождаемый тремя своими братьями.
— Массимо… — плачу я.
Он собирается причинить ему боль.
Я уверена, что он это сделает…
В конце концов, разве я уже не знаю, что Массимо — дьявол.
Мой муж — чудовище, которое не задумываясь хладнокровно убьет моего лучшего друга.
Последнее, что я вижу, лицо моего отца, когда Мэнни несет меня через дверь, и она закрывается.
Глава Двадцать Шестая
Массимо
Я бью этого ублюдка кулаком в живот. Он пытается согнуться пополам, но мои солдаты его удерживают.
Я уже изуродовал его лицо. Это я изо всех сил стараюсь не убить его задницу.
Действуй и покажи свой гнев, а потом задавай вопросы.
И, боже мой, у меня есть вопросы к этому маленькому придурку.
— Стой… — вопит Джейкоб. Тристан бросает на меня суровый взгляд.
Однако Андреас и Доминик находятся по другую сторону моей стороны и, похоже, выступают за избиение.
Какого хрена я должен хорошо себя вести после этого маленького представления? При обычных обстоятельствах я бы пустил пулю в голову этому ублюдку прямо там, в церкви. Конечно, я сделал это не из-за нее… Эмелии. И, черт возьми, отец Де Лука никогда раньше не видел, как я убиваю.
Я не собирался убивать этого парня на священной земле, на глазах у всех.
Вывести его на улицу — это немного лучше, но все равно плохо.
— Стой? Серьёзно? — рычу я и вытаскиваю пистолет. Я бью его по лицу тыльной стороной. Кожа мгновенно трескается, и кровь льётся по его щеке. — Ты, ублюдок. Похоже, ты не знаешь, кто я. Или, может быть, ты ищешь смерти. Ты думаешь, что можешь просто ворваться на мою свадьбу и сделать то, что ты мне только что насолил, и остаться в живых, чтобы рассказать об этом?
Надо отдать должное этому парню. Может, у него яиц больше, чем у меня. В конце концов, он только что признался в любви моей жене с крыши, чтобы все слышали.
— Мне все равно, кто ты, Массимо Д'Агостино, — отвечает он сквозь кровь, текущую из зубов. — Убей меня, если хочешь. Все, что меня волнует — это она. Этот брак был не настоящим. Ты увез ее и разбил ее мечты. Она должна была быть во Флоренции, а не здесь в этот день, чтобы выйти за тебя замуж.