— Оставь нас, Риккардо. Уходи. Уходи на хрен, — говорит Па.
— Пришел выразить свое почтение ангелу, которого у тебя никогда не должно было быть. Вот и все, — отвечает Риккардо. — И, может быть, увидеть твое лицо. Этот взгляд на твоем лице, когда ты признаешь, что действительно все потерял.
С грубым сардоническим смехом Риккардо поворачивается и уходит.
Папа опускает оружие, убирает его обратно в кобуру, хватает меня и притягивает к себе для объятий.
— Массимо, — шепчет он мне на ухо. — Тебе больно?
Я тяжело сглатываю.
— Нет, — отвечаю я. Он отстраняется, чтобы осмотреть меня. Видит розу на земле и поднимает ее.
Мы смотрим друг на друга. Грусть в его глазах охватывает меня так, что становится больно.
— Прости меня, мой мальчик… Прости меня за все, — говорит он.
— Почему он нас так ненавидит? — спрашиваю я, и мои губы дрожат.
Па качает головой. — Не беспокойся о нем. Не беспокойся, мой мальчик. Сегодня не о нем. — Он выпрямляется и протягивает мне розу. — Массимо… отдай маме розу. Пора. Пора прощаться. Мы справимся с этим. Справимся. Пожалуйста… никогда не думай, что твоя мать тебя не любила. Она любила тебя всем сердцем.
Я знаю, что это правда, но часть меня хочет спросить его, почему она ушла от меня, не попрощавшись. Но я знаю ответ. Жизнь стала слишком тяжелой после того, как Риккардо забрал у нас все. Вот почему.
— Подари маме свою розу, amore mio2, — повторяет Па, придвигая розу ближе ко мне.
Я беру ее, а затем совершаю шаги, которых боялся. Мои ноги становятся тяжелее с каждым шагом. Я останавливаюсь прямо у входа в могилу и выпускаю цветок из своих рук. Когда он падает, мое сердце снова разбивается.
Риккардо был прав. Мама была последним хорошим, что у нас осталось. Она была настоящим ангелом.
Я смотрю вдаль и вижу смутные очертания его фигуры, идущего по тропинке, ведущей обратно к автостоянке.
Он назвал моего отца бессильным, бесполезным, беспомощным. Он обвинил Па в том, что моя мать хотела смерти, но это не его вина. Во всем, что с нами случилось, виноват Риккардо. Во всем.
В тот момент, когда эта мысль приходит мне в голову, я клянусь отомстить. Глядя ему вслед, я обещаю себе, что исправлю это. Неважно, сколько времени это займет, я проведу остаток своей жизни, если придется, помогая отцу восстанавливаться. И я заставлю Риккардо Балестери заплатить за все.
Сейчас мы можем быть бессильными, бесполезными, беспомощными, но мы не будем такими вечно.
Неважно, сколько времени это займет.
Он тоже потеряет все.
Глава первая
Эмелия
Сегодняшний день
— Это будет наша последняя ночь здесь на какое-то время, — заявляет Джейкоб, оглядывая нашу маленькую кабинку в закусочной.
Мы приезжаем сюда так часто, что это место стало для нас вторым домом.
— Я знаю, — соглашаюсь я.
Меня охватывает волна ностальгии, когда я вспоминаю все время, проведенное здесь, и годы нашей дружбы.
Это также последний вечер, когда я его вижу на очень долгое время. Я игриво бросаю в него сырный шарик. Он ловит его ртом. Мы оба начинаем смеяться, и люди за соседними столиками смотрят в нашу сторону.
— Ты закончила паковать вещи? — спрашивает Джейкоб, кладя руку на стол.
— Я не знаю, что это за вопрос, — булькаю я, качая головой.
Он мой лучший друг. Он должен знать лучше, чем спрашивать меня о чем-то подобном.
Утром я отправляюсь во Флоренцию, чтобы подготовиться к началу второго курса в Accademia delle Belle Arti. Моя мечта — стать художником. Я с нетерпением ждала поездки во Флоренцию с тех пор, как мой отец забронировал билеты. Я всегда хотела учиться в Италии, как и моя мама. Несколько недель назад мы с Джейкобом закончили первый курс в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. С тех пор мои сумки уже упакованы.
Если бы мама была жива, она бы мной очень гордилась. Поступление в Академию это последнее, что я сделаю, чтобы пойти по ее стопам. Это будет потрясающе.
— Извини, моя ошибка, — усмехается Джейкоб. Его большие карие глаза сверкают. — Это был скорее случай, когда я спросил, готова ли ты уйти. Но ты, вероятно, родилась готовой.
Я смеюсь. — Да, так и есть. Я буду очень скучать по тебе, но не могу дождаться, когда уеду, — признаюсь я.
Будет волнительно начать занятия, потому что меня будут обучать одни из лучших учителей в мире, но я не буду отрицать, что возможность сбежать из Лос-Анджелеса и из-под контролирующей руки отца меня тоже не радует.