— Я не был уверен, что окажусь здесь, — ответил граф, — но я пришел, чтобы сказать вам, Мишель, что прямо сейчас уезжаю из Лондона.
— Сегодня?
— Да.
— Tiens![9] Тогда мы не сможем поужинать вместе. C’est triste[10], я очень огорчена.
— Я скоро вернусь, — пообещал граф.
— Я буду скучать, буду скучать по вас! Очень! — воскликнула Мишель. — Я… как это правильно сказать… буду считать часы до вашего приезда.
— Я вернусь в Лондон в четверг вечером, — сказал граф. — Принц Уэльский обещал быть на представлении.
— Принц Уэльский, это прекрасно, c’est merveilleux![11] Все будут счастливы его видеть.
— Это так много значит для вас? — спросил граф.
Мишель пожала белыми плечами.
— Pas du tout![12] Для меня главное, чтобы там были вы.
— Вы очень любезны, — сказал граф, — но я боюсь, Мишель, что, как и все представительницы прекрасного пола, вы крайне тщеславны! Граф для вас — это всего лишь два перышка на вашей очаровательной шляпке, а принц Уэльский — целый плюмаж!
Мишель рассмеялась, высвобождаясь из его объятий.
— Вы прекрасно выглядите, mon cher, восхитительно, très chic[13]. Это правда, что вы уезжает за город один?
— Уверяю вас, что еду в полном одиночестве, — ответил Роттингем.
— Когда вы приедете, когда вы увидите снова тот château[14], в котором вы жили в детстве, вы будете там принимать гостей. Une jolie femme, n’est-ce pas?[15]
— Нет, никаких хорошеньких женщин там не будет, — ответил граф. — Я встречусь там с арендаторами и управляющим фермой, дровосеками и плотниками. Я буду заниматься ремонтом и перестройкой дома, а не любовью.
— Voilà![16] Я не буду ревновать, — отозвалась Мишель, — но мне будет одиноко в том charmante petite résidence[17], который вы мне подарили. Мне он очень нравится, я люблю его, но без вас он пуст!
— Я польщен, — ответил граф. — Я всегда с удовольствием делаю вам подарки, Мишель, и, когда вернусь, мы с вами непременно посмотрим браслет, который я вам обещал. Он прекрасно подойдет к серьгам, которые так восхитительно смотрятся в ваших очаровательных ушках.
— Вы подарите мне браслет с бриллиантами, который я видела в магазине на Бонд-стрит?
— Мы поговорим об этом в четверг, — пообещал Роттингем, — теперь мне пора идти. Смотрите, ведите себя хорошо. — С этими словами он приподнял ее подбородок. — И помните, Мишель, мне крайне отвратительны все те, кто будет согревать вашу постель в мое отсутствие.
— Неужели вы думаете, что у меня может быть другой любовник, когда вы так добры и щедры ко мне? — спросила Мишель. — Hélas![18] Как вы можете так думать обо мне? Неужели вы считаете меня столь низменным существом?
— Мне кажется, вы протестуете слишком красноречиво, — саркастически заметил граф. — Но я бы порекомендовал вашему кавалеру быть более осмотрительным при последующих визитах к вам и не оставлять у вас своих перчаток. Подобная забывчивость может быть истолкована самым превратным образом.
Произнося эту фразу, он выразительно посмотрел на столик, где лежала пара мужских перчаток.
Мишель издала недовольное восклицание.
— Cet homme est fou![19] — быстро проговорила она, как будто пытаясь прикрыть свой промах. — Non, non[20], они принадлежат не моему другу! Моя костюмерша подобрала их в коридоре. Какой-то джентльмен потерял их, когда навещал одну из наших девушек.
Граф улыбнулся холодной улыбкой.
— Вы прекрасно умеете лгать, — сказал он, и, прежде чем она успела ответить, вышел из гримерной, оставив Мишель в одиночестве.
Она дождалась, когда его шаги затихли в коридоре, и лишь после этого вскочила на ноги.
— Quel imbécile! Salaud![21] — вскричала она, после чего еще несколько раз повторила эти слова.
Сверкнув глазами, она схватила перчатки с туалетного столика и, бросив их на пол, принялась в сердцах топтать.
Все еще улыбаясь, хотя на самом деле ему было не до того, граф сел в фаэтон и взял из рук кучера вожжи.
В его глазах появилось жестокое выражение.
Граф не питал иллюзий относительно морали «продажных кокеток», как он их называл и которым оказывал знаки внимания, но вместе с тем ему претила ложь и он не желал быть обманутым.
Роттингем не был до конца уверен в том, что Мишель ему изменяет, про любовника он сказал наугад, однако ее реакция подсказала ему, что он был прав, когда усомнился в ее верности.