— Что?
Похоже, Кэрол действительно не поняла, о чем он говорит. Хуже того: кажется, это ее и не интересовало.
— Любовь моя, ну ты же помнишь историю Галактики. Давным-давно существовала раса, которую мы, соларианцы, теперь называем Строителями, потому что не знаем другого имени для них. Это раса создала первых берсеркеров, чтобы те помогли им выиграть какую-то сумасшедшую войну с другой расой. Это все произошло, когда у людей только-только начался неолит, а может, еще раньше. А потом у них что-то пошло не так, и берсеркеры уничтожили не только тех безымянных врагов Строителей, но и своих создателей. Я где-то читал, что речь Строителей как раз состояла из щелканья и посвистывания.
Кэрол и на этот раз не ответила. Скарлок умолк, и через несколько минут пленники задремали — точнее, Скарлок только попытался задремать. И тут один из охранников внезапно заговорил — в первый раз с того момента, как берсеркеры поднялись на борт исследовательского кораблика.
И то, что произнес берсеркер — произнес четким машинным голосом, мало чем отличающимся от голоса ныне умолкшего оптэлмозга, — были слова, сказанные по-солариански. Когда Скарлок услышал от берсеркера: «У меня появилась одна идея насчет того, почему эта железяка не разговаривает», — с него разом слетела вся дремота.
— Что-что?
Скарлок подскочил, очумело глядя то на берсеркеров, то на Кэрол, продолжавшую спать на соседней койке.
Тот же самый берсеркер все с тем же четким произношением, но чуть громче произнес:
— Щелканье и посвистывание.
Эта фраза разбудила Кэрол. Женщина заворочалась и, слегка постанывая, проснулась. Скарлок схватил жену за руку и воскликнул:
— Так вот что им от нас нужно! Слушать нас и изучать наш язык. Берсеркер мгновенно отозвался, в точности скопировав интонации Скарлока:
— Вот что им от нас нужно. Изучать наш язык. Похоже, подобное потрясение мгновенно вырвало Кэрол из того состояния, в котором пребывала молодая женщина, и снова заставило осмысленно воспринимать окружающее.
— О господи, Скарлок, но мы же не хотим им помогать! — с ужасом отозвалась она.
— Любимая, я думаю, у нас нет особого выбора. Возможно, это наш единственный шанс выжить.
Два человека надолго умолкли, глядя друг другу в глаза и пытаясь прочитать в них сокровенные движения души.
— Любимая… — произнес берсеркер, словно пробуя это слово на вкус.
Но сейчас люди не слушали его. Внезапно Скарлок взорвался:
— Кэрол, я не хочу умирать-Нет-нет, я тоже не хочу! Скарли, но как мы можем… как мы можем на это согласиться?
— Успокойся, любимая. У нас никто не спрашивал нашего согласия. Но раз уж мы попали в такую ситуацию, нужно как-то к ней приспосабливаться, вот и все.
— Успокойся, любимая, — повторил берсеркер. — Вот и все.
Потянулись часы и дни. Берсеркеры решили ускорить изучение языка, и для этого развели людей по разным каютам, так что у тех оставался единственный способ поддерживать связь — громко переговариваться друг с другом.
Отказ подыгрывать планам берсеркеров не казался сколько-нибудь разумной мыслью. Как резонно заметил Скарлок, вместе с банком данных захваченного корабля берсеркеры заполучили огромное количество записей — разнообразнейшие радио переговоры, происходившие между разными кораблями и различными планетами, на всех языках, которые знали сами Кэрол и Скарлок, и еще на некоторых сверх того.
И вот теперь их металлические тюремщики начали прокручивать записи, взятые из банка данных, и подражать звукам человеческой речи. А значит, попытка пленников воспрепятствовать планам берсеркеров была заведомо тщетной.
— Так что, любимая, ты сама видишь — от нас тут ничего не зависит. Даже если мы откажемся разговаривать, они используют записи и проанализируют язык математически. Они могут получить все, что им нужно, и без нашей помощи. — Через некоторое время юноша добавил:
— Понимаешь, Кэрол, нас никто не станет искать. Если и станет, то очень не скоро — через несколько месяцев, не раньше. А если кто-то все-таки отправится на поиски и найдет нас — да поможет ему Бог. — Кэрол не спорила. Большую часть времени она просто смотрела в пространство. Иногда она снова принималась кусать руку.
Потом тюремщики принялись понукать своих пленников и заставлять их говорить без умолку. Если люди замолкали больше чем на минуту, берсеркер пользовался своими новыми познаниями в языке, чтобы приказать пленникам продолжать говорить. Когда этого оказывалось недостаточно, берсеркер брал обоих людей за руки и пускал несильный электрический разряд. Таким образом — встряхивая людей электричеством и обращаясь к ним своим монотонным, чудовищно терпеливым голосом — ему удавалось заставить хотя бы одного из пленников бодрствовать и разговаривать.