Из колонок доносилась тихая музыка. Из хорошо скрытых колонок. Симону не удавалось определить их местоположение. Вы что-то ищете? спросил инженер. Я спрашивал себя, откуда музыка, ответил Симон. Из Бразилии. Очень смешно, подумал Симон, парень не лишен юмора, к нему вернулось хорошее настроение.
Упомянутой тихой музыкой была зацикленная подборка бразильских стандартов, самбы, босановы, Симон любил такое. Он вспомнил о тех временах, когда эта музыка заразила джаз. Он и сам попробовал себя в ней. Без особого успеха. Бразильцы делают это очень хорошо. Только они и умеют делать это действительно хорошо. Раскачивание, растянутое до крайности, с частыми запаздываниями и опережениями, зыбкие такты с нечетко сдерживаемыми, зависающими синкопами, все это принадлежит им. Симон, слушая, почувствовал, как его тело шевельнулось. Он выпил немного вина.
С момента своего дезертирства из-за проблем со здоровьем он не притрагивался ни к чему, даже к капле алкоголя. С Сюзанной они избегали мест, где была музыка. Мест, где выпивают. Часто это одни и те же места. Симон чувствовал, как через его спину проходит легчайшее, едва ощутимое колебание. Он выпил немного вина.
Инженер вздохнул. Я уже думал, мы не справимся, сказал он. Вздохнул еще раз: Благодаря вам я смогу провести нормальные выходные. Он потянулся. Я смогу — и он перечислил все, что сможет: заняться своей женой, своей дочерью, своим садом, который весной требует ухода. И потом перебрать свои марки.
Ах вот как, вы филателист, сказал Симон. И подумал о Сюзанне. Эта задержка, должно быть, вызвала у нее досаду, подумал он. Не то чтобы заядлый, сказал инженер, но марки я люблю, это правда, причем с самого детства, любовь к ним привила мне мать, она сохраняла их для меня, она получала много писем со всех концов света.
Желая выказать себя приятным собеседником, Симон подумал было спросить у него, чем его мать занималась в жизни, почему получала столько писем из разных уголков земли. Отказался. Тогда вместо этого подумал было рассказать, что и он сам, когда путешествовал, никогда не упускал возможности отправить открытку или письмо Сюзанне, зная, что она отдаст марку малышу. Отказался. Так, он бы вспомнил время, когда у него все шло хорошо. У него не было ни малейшего желания рассказывать свою жизнь.
Инженер же рассказывал свою из благодарности. Симону, который его спас. Я обязан вам жизнью. Она принадлежит вам. Вы заслуживаете того, чтобы ее знать.
Симон, слушая его, думал: Почему мы всегда так отличаемся друг от друга? Как так получается, что я всегда скучаю? Конечно, он намного моложе, но все же. А вы, спросил инженер, у вас есть какое-то увлечение, как скрипка у Энгра?
Нет, ответил Симон. Никаких скрипок. Вообще ничего? спросил инженер. Но тогда что же вы делаете на досуге? Ничего, ответил Симон, я сплю, читаю, слушаю музыку. Какую именно? спросил инженер. Когда как, ответил Симон. Он спросил себя, как долго еще продлится этот ужин. Они почти закончили.
Естественно, сказал инженер, но в общем, предпочтительно вы слушаете что? Этот парень, хоть и очень симпатичный, определенно начинает меня донимать, подумал Симон. Ну, где там этот кофе? Сейчас, немного терпения.
Неспособный хранить молчание. Слушать фоновую музыку. Или просто любоваться цветом неба, в тот момент темно-синим, почти черным, инженер вновь задал свой вопрос: Какую музыку? Симон не желал отвечать. Однако парень такой любезный. Упрекнуть его не в чем. Симон еще немного поколебался, затем, с вынужденной гримасой в стиле негра-клоуна, ответил: Джаз.
Он лгал. Он его больше не слушал. Слушал другую музыку, красивую, великую, классическую, сложную. Принялся ее слушать сразу после своего дезертирства. Свинга ему не хватало, и, за неимением свинга, он нашпиговывал себя всякими красотами. Уж лучше бы сказал правду.
Инженер сверился с часами. Инженер все еще не чувствовал себя расквитавшимся. Он все еще хотел отблагодарить. Его признательность, чтобы исчерпаться, требовала очередного жеста.
Я знаю неплохой клуб в городе, сказал он. Да ну? отозвался Симон. Да, сказал инженер, и в его взгляде мелькнула какая-то лукавинка: Вот что я вам предлагаю: пойдем туда, выпьем по стаканчику, а сразу после этого я отвезу вас на вокзал. Ну как?
Это надо обдумать, подумал Симон. И в свою очередь сверился с часами. Сейчас двадцать один пятнадцать, сказал он. Да, сказал инженер, приблизительно. А далеко ваш клуб? Ехать четверть часа, сказал инженер.