— Вот мы добыли фотографию, — полковник достал из бумажника снимок.
На фотографии был изображен уголок ресторана или бара. Среди сидящих за богатым столом людей выделялось продолговатое лицо, в котором Фидинеев безошибочно узнал Марафона — за это время он столько раз рассматривал снимки, изъятые в квартире его отца, добытые из разных уголовных и личных дел…
— Не раздумал? — вдруг спросил полковник и пристально посмотрел на майора.
— Как можно?! Завтра же ухожу в отпуск…
— Приятно работать с такими людьми. После операции милости прошу в мою контору. Да, в помощь тебе я даю одного человека. Он у нас не работает, но это неважно. Он подсядет к тебе в Минске. На той стороне, сразу за границей, вас будет поджидать местный человек с машиной БМВ и латвийскими номерами. Он — за шофера и проводника. Его подставлять никак нельзя, в захвате он не участвует. Короче, находите виллу Марафона, кстати, там он носит имя Рудиса. Установите небольшую слежку, покрутитесь на пляже, в кабаках — а там полный экспромт, хотя все технические детали похищения — за минчанином. Он расскажет.
— Оружие? — поинтересовался Фидинеев.
— Только не табельное. Я тебе привез чехословацкого производства. Минчанин тоже вооружен — пистолетом-автоматом и еще кое-чем из области химии. Если не выйдет с похищением, придется…
— Уничтожить?
— Так точно. Мы не знаем, сколько еще «заказов» предстоит выполнить Марафону. Я не хотел бы, чтобы он еще раз появился с этим у нас. Теперь пройдемся по карте твоего следования до Минска и далее до границы — это обходной путь. — Шумков достал тонкий листок кальки с топографическими знаками.
Они выпили еще по рюмке, задымили сигаретами.
— А ты знаешь, майор, мне более по душе дедова настоечка, всякие там испанские напиточки — для слабонервных девиц.
— Приходилось там бывать? — осторожно спросил Фидинеев.
— Молодец, поймал на слове, — рассмеялся полковник. — Приходилось. И даже посидел в тюрьме…
— Что у вас за работа!
— Скажу одно: после такой работы уже ничего не страшно, никакие жизненные ситуации.
— А семья?
— Семья пока там, но скоро приедет. Я ведь работал во внешней разведке нелегалом. Еще с юности. Завел семью, как все молодые испанцы.
— А язык?
— У меня мама преподавала испанский…
— Интересная работа…
— Интересная была в молодости, когда я был экспресс-курьером и мотался по всему миру.
— Что это такое?
— Это когда надо доставить для «поддержки штанов» нашей агентуре, ну, скажем, в Бразилию, один хороший бриллиант. Осечки исключались, я был наделен исключительными правами.
— Приходилось к ним прибегать?
— Приходилось. Однако, майор, я расслабился, давай за дело. Надо подумать о том, если вдруг вы засветитесь с оружием и без документов. Здесь у меня нет никакой легенды, потому что она не поможет. Но вы беженцы из России, беженцы из-под стражи за участие в известных октябрьских событиях в Москве. Выручать будет человек оттуда, а точнее «зеленые». Я тут тебе немного приготовил…
Нелегалы
Опустим подробности маршрута Фидинеева до Минска и границы с Латвией. Первая часть не представляла никакого труда, вторая была несколько утомительной из-за сельских объездных дорог. «Запорожец» Фидинеева держался молодцом, но немного раздражал молодого парня, который по договоренности с полковником Шумковым подсел к майору в условленном месте под Минском. У него было миловидное, почти девичье лицо, что никак не вязалось с коренастой атлетической фигурой. Из дорожного разговора Фидинеев догадался, что Костя (так он назвался) имел или имеет отношение к службе безопасности.
На одном из привалов Костя показал все свое снаряжение, научил им пользоваться майора — видимо, это входило в план операции. Сам любитель оружия, Фидинеев с восхищением покрутил чешский пистолет-автомат «скорпион», мельком глянул на газовые баллончики, наручники, бинокль, насадки-глушители… Заинтересовала его электрошоковая дубинка.
По плану выходило: «вырубать» Марафона будет Костя, а Фидинеев должен лишь подстраховывать, что называется, быть на подхвате. Все смертоносное снаряжение предполагалось укрыть в тайнике БМВ. Багажник машины предназначался для Марафона.
В небольшом селении на берегу живописной приграничной речки их уже поджидал седой человек лет пятидесяти. Говорил он с заметным акцентом. Из крайнего кирпичного домика вышел худощавый старик, пригласил войти. На кухне хлопотала хозяйка.