— Федор Лукич отлично знал о таких приемах гестапо и не мог так легко клюнуть на столь дешевую приманку. Он бы наверняка проверил такого человека всеми доступными способами, прежде чем ему раскрыться, — Андрей Петрович стал опять покусывать ус. — Думаю, что он оказался жертвой более продуманной провокации…
— Такой точки зрения придерживаемся и мы в отделе. В связи с новыми обстоятельствами, возможным появлением у нас бывшего начальника гестапо Ганса Кубека истребовали и дело Михеева. Я, внимательно ознакомившись с ним, пришел к выводу: по нему надо срочно проводить дополнительное расследование…
— В первую очередь следует заинтересоваться такой деталью: почему гестаповцы не уничтожили фаэтонщика Скороходова? — высказал свои соображения Андрей Петрович.
— Мы уже этим интересовались. Тертым калачом оказался этот Скороходов. После возвращения из леса он сразу же с семьей переехал в станицу к родственникам, там скрывался. Установлено, что гестапо его разыскивало. — Елисеев встал с дивана, подошел к окну. Что-то решив, резко повернулся к полковнику. — Андрей Петрович, расскажите поподробней, как возникла идея переброски Михеева к партизанам.
— Из радиоперехватов, от самих врагов нам стало известно, что гитлеровцы окружили в горах бригаду Матвея Ильича, перекрыли все пути, намеревались заманить ее в ловушку и уничтожить. Начальник гестапо оберштурмбанфюрер Кубек доносил своему начальству, что через две недели партизанское соединение прекратит свое существование.
— Грозное было времечко, палки-моталки! — изрек Казанец. — Боеприпасов кот наплакал, связи нет, медикаментов, продовольствия тоже, тяжелораненых около сотни… Куда ни ткнемся — везде засады. Положение — хуже не придумаешь…
— К тому же немцы отлично знали об этом, — добавил Золотов. — Предполагали, что у вас орудует агент гестапо. Сами понимаете, такой оборот дела грозил неисчислимыми бедствиями. Вот и решили направить в лес чекиста. Среди нас знал местность только Михеев. Он-то и попросился выполнить задание. Снабдили его необходимыми документами, рацией и выбросили в район четвертой караулки, поближе к центральной партизанской базе. Через сутки Михеев сообщил, что база разгромлена, там каратели, он уходит на поиски Деда… Через неделю от него поступила вторая радиограмма, извещающая о прибытии в отряд. Но в ней отсутствовало главное — пароль. Такой оплошности разведчик допустить не мог… Предупредить Лебедева и Матвея Ильича об этом не успели… Радиосвязь с ними опять прервалась… Пришлось срочно посылать в тыл к противнику другого сотрудника, знакомого с Федором Лукичом и хорошо владеющего немецким языком…
— Этим сотрудником были вы, товарищ полковник? — поинтересовался Елисеев.
Золотов помедлил с ответом, достал трубку, закурил.
— Он, наш ангел-спаситель, — вмешался в разговор Матвей Ильич и стал вспоминать…
— …Заявился к нам на заставу без всякого предупреждения в форме офицера СД, моих ребят предупредил, чтобы ко мне его доставили скрытно. Вызвал в землянку заместителя по разведке Лебедева. Они знали друг друга, ведь раньше вместе служили в органах, встретились, как старые друзья. Я понял, что пробрался к нам Золотов, рискуя жизнью, неспроста.
— Где Михеев? — сразу спросил он.
— В соседней землянке, — ответил мой заместитель и вопросительно глянул на нас.
— Пригласите его сюда. Придумайте какой-нибудь предлог, но так, чтобы не вызвать у него подозрения.
Когда явился Михеев, сказали ему, чтобы ночью он был готов к возвращению обратно в действующую армию. Он молча выслушал нас, взял под козырек, щелкнул каблуками и вышел.
— Ну и ну, — только и смог проговорить Золотов.
— Ты что разнукался? Ехать куда собрался, что ли? — пошутил я, но уже в следующее мгновение мне стало не до веселья.
— Это не Михеев, — говорит нам Золотов, выходя из-за угла. — Вместо него гестапо подсунуло вам своего агента.
Со старшим лейтенантом был письменный приказ о наступлении бригады на станицу Свободную…