Инга пошла дальше.
— Здесь где-то была дверь, которая вела во дворик…
— Да, есть такая… Вот и она. Стой!
— Что? Почему это?
— Дверь под сигнализацией. Я сейчас нажму код… а то прибежит охрана с пистолетами.
— Сейчас я сама достану пистолет! Мне срочно необходим свежий воздух! Тебе, кстати, тоже. Какой же ты глупый, Алан! Ты богат, у тебя есть сигнализация… ну и зачем всё это? Ты же заперт! Я вот, например, живу в маленьком домишке, тебе он покажется невзрачным-невзрачным, но мне в нём хорошо. Когда хочу — выхожу, когда хочу — вхожу. И гости мои тоже могут входить и выходить, когда им вздумается. Мы дышим воздухом, а ты… ты возишься с сигнализацией.
Тут Стоуи, наконец, открыл дверь, и они вышли на улицу.
— Я тебя внёс в завещание, потому что хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь ты прожила так, как хочешь, чтобы ты делала, что хочешь, покупала, что хочешь. Может быть, тогда ты поймёшь, от чего ты все эти 42 года отказывалась. Ты же могла быть богатой всю жизнь! Я хочу, чтобы каждое утро, просыпаясь, ты думала об этом.
Они стояли во дворике, вымощенном булыжником. Дом снизу тоже был каменным, а сверху — деревянным, вместе всё это смотрелось красиво. Инга и забыла, как здесь красиво. Она вдруг подумала, что когда она была молода, когда она любила своё красивое тело, лицо и волосы, когда она любила тела своих любовников, любила тех, с кем танцевала — ведь они так красиво двигались, она гораздо меньше внимания обращала на красоту природы.
Дворик был тем самым. Они и тогда выходили сюда… и танцевали… и… Какой позор! Какая грязь! Да, Алан прав, тогда ей действительно понравилось. Очень понравилось. В общем-то любовником он был довольно средненьким, но он был очень активен, он был настолько горяч, что казалось, что он навёрстывает упущенное после долгого воздержания. Её «я» решило, что эта его ненасытность делает ей честь. Да, тогда она была польщена и довольна.
Сейчас Инга поняла, что дворик прекрасен.
— Здесь мило, да? — Стоуи очень хотелось услышать от неё хоть слово похвалы своему жилищу.
Инга не доставила ему этого удовольствия — она пожала плечами.
— А где библиотека?
Стоуи указал на окна над ними.
— А твои знаменитые конюшни?
Алан показал на склон, внизу горели огоньки. А! Так значит, вот откуда появятся Дэвид, Сьюзан и Ниоб! Кажется, если глаза её не подводят, кто-то идёт вверх по холму.
— Покажи мне библиотеку, — обернулась она к Стоуи. Тот открыл дверь и галантно встал рядом.
— Иди, иди! — Инга хотела войти последней, вдруг удастся оставить дверь приоткрытой? Войдя в дом, Инга вдруг взяла Алана под руку, чем немало удивила и обрадовала того — она старалась как можно быстрее увести его от неплотно прикрытой двери.
— Слушай, а зачем тебе библиотека? — спросила она, уводя его от двери.
— Библиотека — это информация, библиотека — это память. Меня будут помнить, — в голосе Стоуи зазвучало упрямство. Таким тоном убеждают оппонента, который ни в какую не соглашается с вами и утверждает обратное. «Меня будут помнить», — это была клятва Стоуи.
Глава 70
Мы увидели, что Инга со Стоуи стоят во дворике прямо под тем самым окном, из которого я сиганул шесть дней назад. Впрочем, окно было совершенно новым.
Мы шли по открытой местности и изо всех сил старались держаться максимально свободно и естественно.
Через пару минут кто-то раздвинул шторы в библиотеке, и на фоне яркого окна мы увидели, как Инга высунулась из окна и стала вглядываться вдаль, а, заметив нас, энергично замахала рукой.
— Что она делает?
— По-моему, она хочет нам что-то сказать.
— Ага, точно.
— Он внизу!
— Точно!
— Интересно, у неё получилось оставить дверь приоткрытой?
— Ну, сейчас мы это и проверим. Это окно — окно библиотеки, Инга сейчас там, — обернулся я к Сьюзи.
— Итак, нам надо пробраться туда, а ей — спровадить оттуда Стоуи.
— Ага.
— Потом мы ищем документы и уходим.
— Ага, угу…
— Что-то мне кажется, что ни черта у нас не получится.
— Однако сейчас от нас зависит судьба всего нашего народа, — мой голос прозвучал очень патетично.
Сьюзи хмыкнула, но хмыкнула довольно тихо, что для неё было крайне необычно.
— Да, от нас, — Ниоб была очень серьёзна. Кстати, вовсе не напрасно.
Дверь, ведущая из дворика в дом, оказалась приоткрытой. Слишком уж всё хорошо складывается, — подумал я, впрочем, отступать было некуда. Так что мы вошли в дом, незамеченными прокрались к чёрной лестнице и поднялись в гостиную. Большой экран, по которому гости Стоуи наблюдали, как Газ Скотт сделал непростительную глупость, унесли. Наверное, обратно, в комнату, где он и стоял. Но хоть его и унесли, тени прошлого всё равно ожили. Я решил, что мы напоминаем привидений, вампиров, которые хотят помешать Стоуи украсть золото, которое он сам же и разбросал.