Официально Центр с Периферией не имел никаких путей сообщения, кроме сугубо рабочих мест, которые охранялись по всем пунктам безопасности, чтобы ни один бедный житель не смог пробраться в Центр, о том, что кому-то из богачей может понадобиться выход за его пределы, никто и думать не мог. И тем не менее, как проституция существовала с начала товарно-деловых отношений человечества, так и контрабанда шла с ней рука об руку.
– Простите, сэр, но вы, кажется, ошиблись двер… Элиот! О Господи, Элиот, это ты! – вскричал спускающийся со второго этажа низенький азиат.
Он выглядел молодым, но Элиот знал, что на самом деле Харуки было уже за пятьдесят.
– Привет, Хар, – омега обнял друга, как только тот с ним поравнялся, и тут же перешёл к делу, – мне нужно на ту сторону.
– Конечно, мальчик мой, для тебя всё, что угодно. Погоди, ты что, из этой двери вышел? – до Харуки только сейчас начала доходить вся странность ситуации.
– Я всё объясню, но только после того как вернусь. А сейчас у меня мало времени.
– Отец? – понял азиат.
Элиот кивнул и нетерпеливо переступил с ноги на ногу, поправив на плече лямку заметно потяжелевшего рюкзака. Харуки провёл омегу к неприметной двери в стене, замаскированной под деревянные панели, за которой открывался тайный подземный проход в Периферию и обратно. И тут Элиот вспомнил кое-что важное:
– Хар, меня активировали.
– Ты бы ещё там вспомнил, – выругался друг и пошёл обратно вглубь дома, чтобы потом вернуться с небольшим, как выглядело со стороны, пластырем, – это поставит последние два часа твоего маршрута на повтор, надеюсь, ты хорошенько погулял, Эли?
Элиот молча оттянул край шарфа и немного пригнулся, чтобы невысокий азиат смог достать до чипа.
И дальше всё слилось в один большой ком из суматохи. Двадцать минут по кротовой норе, ещё пять для того, чтобы дойти до дома, короткие, но радостные приветствия. Элиот проследил за тем, чтобы отец принял первую таблетку, папа пообещал, что проследит за дальнейшим процессом лечения, попытался было расспросить сына о встрече с парой, но Элиот слишком красноречиво дал понять, что расстроен, поэтому просто узнал, стоило ли оно того. Глядя на больного отца, в глазах которого забрезжила надежда впервые за много месяцев, Элиот мог с уверенностью сказать, что да.
Когда омега вернулся в Центр, то ещё немного посидел у Харуки, без излишних подробностей рассказывая, почему он снова в Центре. Друг поздравил новобрачного, но судя по кислой мине Элиота – зря.
От дома Хара омега прошёл пешком пять кварталов, петляя, и заметая следы, и только после этого вызвал такси до дома Троя. Добирался уже почти ночью, по пёстрым от ярких неоновых вывесок улицам, заглядывался на весёлые компании, снующие из клуба в клуб, и тосковал по родным. По скромному ужину за шумным столом, снегопаду, которого над Центром никогда не бывало, по Олли, который никогда не хотел ложиться спать, но мог вырубиться прямо с зубной щёткой во рту. Колин год назад вышел замуж, на Периферии это делали по старинке с настоящими кольцами и метками, поэтому одного из братьев омега сегодня не повидал. В отличие от Колина, Элиот так и не смог завести ни с кем отношения, сначала переживал кризис смены окружающей среды, а потом взял на себя заботу о стареющих родителях и маленьком Олли. И теперь никак не мог отделаться от чувства, будто он предаёт их, возвращаясь в Центр. А ещё ему казалось, что он предал сам себя, когда согласился на предложение Троя.
Пробраться в дом к альфе незамеченным у него не получилось, стоило только ступить на коврик перед входом, как дверь открыл дворецкий. Тот самый, который был у семейства Паркеров, ещё когда Элиот побывал у них в гостях. Но поистине удивило омегу не это, а то, что дворецкий тоже его узнал.
– Вы стали ещё красивее, мистер Сильвер, – поклонился в приветствии пожилой мужчина, Элиот на это нервно повёл плечом, – возмужали.
– Я, наверное, теперь мистер Паркер, Агат, – тихо ответил омега и заметил, как засветилось лицо дворецкого от того, что новый хозяин по-прежнему помнил его имя, хотя виделись они всего однажды – одиннадцать лет назад.
– Как скажете, мистер Паркер.
– Скажу тогда Элиот.
Дворецкий кивнул в знак согласия, предложил поздний ужин, но омега отказался и поднялся на второй этаж. Комнату ему приготовили, и он уже было хотел пойти сразу туда, но внезапно застыл около входа в спальню Троя. Хотелось, так хотелось заглянуть туда, посмотреть так ли там было всё, как он помнил. Столько лет просил себя это забыть, но до сих пор помнил. Дверь даже не скрипнула, когда Элиот тихонько толкнул её от себя.
Спальня изменилась. Даже в полумраке ночи омега заметил другую, более спокойную в стиле мебель, цвет стен не кричал, что тут живёт подросток, письменного стола больше не было – значит, занял кабинет отца. Постель казалась большой и пустой, потому что Трой занял только одну половину, устроившись на боку, и, ступая мягко по ковру, Элиот в два шага оказался около пустой половины – альфа дышал ровно и поверхностно.
Лямка давно опустевшего рюкзака скользнула с плеча тихо, потом омега размотал шарф, и тот струящейся лентой опустился на пол. Под весом омеги кровать почти не просела, и он осторожно прилёг, копируя позу Троя. Прижался грудью к широкой спине, руку перекинул через мускулистый торс. В буклете было сказано, что любой тесный контакт прекрасно действовал на самочувствие пары, и Элиот оправдывал свои действия словом “необходимость”, хотя прекрасно понимал, что это ложь. Он просто хотел к нему прикоснуться. К тому, кто разбил сердце и растоптал гордость, и даже не помнил об этом в отличие от омеги. Но тело, связь, как угодно – брали своё. Он ещё успеет вдоволь наиграться с нервами своего альфы, но это всё завтра, а пока… Пока Элиот думал о том, какое же у судьбы хорошее чувство юмора, ведь до того, как возненавидеть, он больше всего на свете мечтал стать мужем Троя Паркера.
А мечты, как известно, сбываются.
========== Глава 3. Чудо. ==========
Аксель оторвал взгляд от буклета и своим вопросом заставил Феликса резко затормозить, от чего некоторые водители недовольно загудели вслед:
– А когда мы сочетаемся браком?
Феликс мысленно сосчитал до трёх, переключил электрокар в режим автопилота и только потом ответил:
– Не сегодня, малыш.
– Я не малыш, – возмутился альфа.
– Когда я был в твоём возрасте, тебе было шесть, – ответил омега.
Аксель на несколько секунд задумался, соображая и высчитывая что-то, и повторил, но уже более спокойно:
– Я не малыш.
– Я тебя услышал, Аксель, – кивнул Феликс.
– Может, завтра? – тут же повеселел подросток.
– Может, как минимум, когда ты станешь совершеннолетним? – омега положил руки на руль по привычке, хотя автомобиль по-прежнему ехал сам. Просто Феликсу надо было себя чем-нибудь занять, – не думаю, что это вообще законно без согласия твоих родителей.
– У меня нет родителей, – ответил Аксель и начал разглядывать Центр в боковое окно.
– Прости, сказал, не подумав, – сокрушился омега, – знаешь, у меня тоже нет одного из родителей. Папа умер, когда мне было четыре.
– От чего? – парень отвлёкся от разглядывания витрин и взглянул на пару.
– От вируса, – вздохнул Феликс, – он… Он начал забывать. Сначала по мелочи, потом побольше…
– А ты?
Омега на секунду бросил на альфу испуганный взгляд, потому что тот попал в точку, нервно сглотнул и ответил:
– И я начал.
– Ты поэтому меня с Периферии забрал, – кивнул Аксель. Это был не вопрос, а полноценное утверждение.
Феликс было открыл рот возразить, но понял, что так оно и есть, и со стороны картина казалась крайне некрасивой.