Иван перестал светить вниз и поставил фонарь так, чтобы свет рассеивался стеной зала.
- Что будем делать дальше?
Они посмотрели друг на друга. Тая держалась бодро, но была бледна, под глазами легли тени, лицо осунулось. Иван невольно потрогал суточную щетину на щеках, усмехнулся. О бритве, видимо, надолго придется забыть.
- Надо спускаться на землю, на первый этаж, - сказала Тая. - Здесь все мертво.
- И не соблюдается элементарная демографическая установка, - подхватил Иван. - Нет достаточного для проживания количества пищи, одежды и жилья... У меня была конфета, но я ее съел. А норма для человека таких габаритов, как я,- три тысячи восемьсот килокалорий в день!
Тая красноречиво проглотила слюну, и они одновременно засмеялись. О килокалориях можно было только мечтать.
Решили поискать в ближайших комнатах хоть что-то, напоминающее веревку. Пути вниз, на уцелевшие марши лестницы, не было.
- Эх, работал бы лифт! - вздохнул Иван, обойдя трубу с дверями. - Раз! - и мы внизу. - Он стукнул стержнем, с которым не расставался, в поющее стекло и заорал: - Сезам, откройся! Я кому говорю?! - И застыл с открытым ртом.
Дверь вдруг покрылась световой сеткой и бесшумно рухнула на пол грудой стеклянных кристаллов.
- Вот те на! - хмыкнул Иван, глядя на представшую взору кабину. - Неужели я потомок Соловья-разбойника?
Кабина была собрана из решеток, сквозь которые виднелись стены лифтового колодца, и освещалась мигающим голубым светом из невидимых источников.
Тая заглянула внутрь кабины, но Иван, опомнившись, оттащил ее в сторону.
- А если застрянем, кто поможет?
Тая пожала плечами.
- Как-нибудь выберемся. Голова у тебя имеется?
Иван молча повернулся и первым вошел в кабину, предварительно испытав прочность ее белого чистого пола. Слева от двери он увидел ряд темных окошечек. Одно из них светилось, но высвечивало не цифру этажа, а какой-то непонятный значок в виде стрелы, пересекающей два кольца.
- Мы здесь, - ткнул он пальцем в окошечко.
- По логике у тебя была, наверное, пятерка, - с веселыми искрами в глазах предположила Тая.
Иван сделал вид, что не заметил в ее словах иронии.
- Где же у них нижний этаж? Вдруг здание уходит под землю?
- Я тоже об этом подумала.
- Но если судить по той высоте, на какой находится мертвый наш этаж, то здесь явно не хватает кнопок: их должно быть не меньше сотни, а тут всего десяток.
- Может, высота этажей не везде одинакова?
- Все равно что-то тут не так. - Иван оглянулся. - Рискнем?
Тая не опустила взгляда. "Что нам остается?" - понял ее Иван.
- Заходи, цепляйся за меня.
Они встали в центре кабины, Тая обняла Кострова сзади, и он тронул самое нижнее окошечко. Раздался двутональный гудок, заставивший их вздрогнуть, но кабина осталась на месте.
- Так. Наверное, на нижний этаж лифт не идет. Попробуем на второй снизу.
Снова резкий сигнал - и никакой реакции лифта.
- Может быть, механизм испортился? - робко предположила Тая. - Видишь, и дверь рассыпалась...
Иван хмыкнул:
- Может быть... может быть, это и не лифт вовсе.
Над рядом окошечек он увидел буквы "ТФ" и ряд цифр - 2301, подумал, что где-то уже видел эти цифры, причем недавно. Где именно?.. Вспомнил, поднял стержень и прочитал на торце буквы и цифры: "МК-2301". М-да, если бы к этим цифрам и буквам были еще и поясняющие надписи...
Иван нажал ближайшее к светящемуся окошечко, и в тот же миг на них обрушилась тяжесть, едва не свалившая с ног. Тяжесть быстро прошла, наступила невесомость, отчего Таю затошнило, она вскрикнула, уцепилась за Ивана, напрягшегося как при падении. Но и невесомость прошла быстро, сладко ныли мышцы тела, голова казалась пустой и звонкой, потрескивало в ушах, во рту появился сладкий привкус.
Окошечко, на которое надавил Иван, светилось, и на нем были нарисованы другие знаки: контур человеческой ладони, а под ней дефис и цифры: "10 000".
- Приехали, - с облегчением сказал Иван. - Наверное, лифт сверхскоростной, с дикими ускорениями. Теперь поищем выход.
Они вышли из лифта в кольцевой зал и поняли, что лифт действительно перенес их на другой горизонт здания.
Запах здесь стоял, как в зверинце. Зал некогда был отделан под розовый мрамор, но пол его был усеян птичьим пометом и так истоптан, что потерял первоначальную окраску. Впрочем, помет оказался не птичьим. Как только Иван включил фонарь, под потолком зала раздался тонкий писк, захлопали крылья, и стая летучих мышей ринулась в глубь мрачного коридора, исчезнув в темноте.
- Так и поседеть недолго! - сказала Тая со смешком, не спеша отпускать локоть Кострова. Тот прижал палец к губам.
- Тише!
Где-то далеко послышался странный звук - рев трубы с плачущим отголоском, который повторился еще и еще. Затем донеслись крики какой-то птицы, хруст ломающихся ветвей, лай, и все стихло.
"Жизнь! - подумал Иван с некоторой тревогой. - Карабин или хотя бы ивашуринское ружье не помешали бы..."
- Выключи свет, - посоветовала Тая.
Постояли, привыкли к темноте. Постепенно стали различать отсвет на стене зала, но коридор, в котором исчезли летучие мыши, остался заполненным полнейшим мраком. Иван оглянулся и сжал плечо девушки. Дверь лифта была цела, и сквозь нее было видно, как в трубе проносятся сверху вниз цепочки голубых огней, словно воздушные пузыри в воде. Промчались, и лифт снова стал темен и нем.
Они осторожно обошли трубу. Свет шел из другого коридора, дверь из полупрозрачного коричневатого материала лежала на полу и была смята, как тряпка. Коридор, тоже истоптанный грязными следами, вскоре вывел путешественников в просторное помещение без окон и второго выхода, но с дырой в человеческий рост, по-хозяйски прикрытой листом полированного металла. Из щели между листом и стеной бил желтый луч света и тянуло холодом.
Иван подбежал к щели, уперся стержнем и с натугой откинул тяжеленный лист, упавший, как чугунная чушка весом в полтонны. В лицо хлынули желтый свет, морозный свежий воздух и волна незнакомых запахов и звуков. Снаружи в нескольких шагах начинался заснеженный лес, над которым пылало желтое зарево... Завороженно глядя на лес, Иван шагнул было к дыре, но остановился, заметив необычность проделанного в стене прохода.