Он с девчонками немедля сорвался искать Андрюшку. А я не пошёл. Мне стало вдруг очень страшно. Вдруг Андрей забрёл очень далеко и умер, вдруг его съели, что я скажу матери? Я сидел, жевал одну из трёх оставшихся конфет и плакал. Но я боялся не за младшего. Боялся, за нагоняй, что получу дома.
И вдруг меня отвлекает шорох.
А в шалашиках мы окна делали, чтобы было видно, кто идёт. Я оборачиваюсь на шорох и вижу в окошке силуэт. Очень маленький, Андрюшкин поди, но сразу так и не скажешь. Да ещё поисковой отряд Стёпки фонарик забрали.
Издалека слышны их негромкие голоса: Андреееей! А здесь тишина, лишь молчаливый силуэт за окном.
– Андрюха? – тихо спрашиваю я, утирая слёзы. Он молчит. – Андрюха, это не смешно, говорю.
И тут вспоминаю о телефоне в кармане. Вытаскиваю его, включаю и направляю в сторону фигуры. Свет экранчик даёт очень слабый, Колени-то свои не разглядишь, А что тут говорить о фигуре, спрятавшейся за полтора метра от меня, однако едва уловимый ореол прочерчивает сквозь тьму белое лицо с губами. Ни глаз, ни носа, только губы. А может, я сам себе дорисовал образ, ведь говорю же, очень темно было, а облик проявился почти призраком.
И я не кинулся к брату, страх парализовал меня. На свой следующий вопрос я опять не получил ни звука ответа. Маленькая фигурка стояла неподвижно и смотрела на меня, на почти пустой мешок с конфетами, на мои губы, испачканные шоколадом.
– Андрюх, скажи что-нибудь, мне очень страшно, – шепчу я.
Но вместо этого фигурка разворачивается и исчезает. За хижиной слышу едва уловимый хруст удаляющихся шагов. Хотя на тот момент я может даже думал, что оно идёт в шалаш за мной.
Но вскоре шаги стихли, и облик исчез из поля зрения. Чуть не писаясь от страха я завопил:
– Стёпка!
Следующие полчаса мы искали Андрюшку вчетвером. Я начал думать, что видел не незнакомца, а братишку. Просто он увидел пустой мешок с шоколадками и обиделся. А может, вообще домой вернулся, но тогда бы родители позвонили.
Андрюшку нашёл Стёпка. Братишка лежал под осиной, холодный с влажными щеками и не приходил в себя. Девчонок отправили домой, а Андрюшку принялись приводить в чувство. Идиотскую маску мы с него сняли.
– Может, отморожение, – задыхался я от слёз.
– Для обморожения слишком тепло, – хмуро отвечал серьёзный Стёпка и похлёстывал Андрея по щекам.
Когда тот очнулся, мы чуть не заорали от счастья. Андрюшка объяснил:
– Искал хворост, потом сильно устал и прилёг отдохнуть. Наверное, уснул.
До калитки Герундовых дошли втроём. Там остановились, и я посмотрел на Стёпку. Сколько раз мы ещё будем здесь прощаться и смотреть друг другу в глаза – не счесть.
– Ты сегодня герой. Ты мне брата спас, – говорю.
– Да ладно там, – машет рукой друг.
– Нет, не ладно. Это важно, – качаю головой, а потом обнимаю Стёпку. Когда тебе десять, это ещё разрешено делать.
Потом мы прощаемся, и я веду Андрюшку домой. Идём молча, а я даже и не знаю, как попросить его не рассказывать родителям произошедшую историю. И вдруг брат говорит первый:
– А где конфеты?
– Мы… мы их все в грязь уронили, когда тебя искали, – тут же вру.
Ничего не ответил Андрюшка на это заявление и продолжал молчать. Многое в этой истории мне было непонятно. То ли возле окна Андрей стоял, а потом сыграл с нами такую вот шутку. А может и правда упал без сознания, а к окну кто другой подошёл.
Я считаю этот поступок самым постыдным из всех. Даже тот, когда я пытался вломиться в комнату, чуть не поломав Андрюшке позвоночник, на втором месте. Однако белая маска с торчащими наружу губами долго не покидала мои ночные кошмары. И напомнила о себе в августе, когда я пришёл в больницу к тёте Марине и увидел на ней подобную маску.
И сейчас, когда я ворвался к доктору Вечности.
Существо, которое скрывалось за дверью, вряд ли являлось человеком.
**
Помещение напоминало ярко-освещённую подземную парковку: низкие потолки, огромнейшая площадь и равномерно удалённые друг от друга столбы. Стены, потолок белее белого. В центре, очищенный от укрепляющих столбов, покоился круг. А вот центр круга украшал потрёпанный стол с компьютером, а так же мольберт с маленькой школьной доской испещрённой цифрами. Возле доски стоял… скорее всего, доктор Вечность.
Видок у существа будто списан с хэллоуинского костюма Андрюшки: строгий костюм и галстук. Только ноги огромные, бёрда кончаются у моих плеч, задница отклячена, а две полы фрака облегают её, словно платок старой бабушки. Торс у существа не больше моего, руки стандартные. В целом передо мной стоит необычный человек с огромными ногами, разрушенными от артрита бёдрами, отчего напоминает утку. Вид головы доктора, если таковым он и являлся, расставлял ингредиенты моей жизни на свои места.