И никому из троих это все не нравится, но никто ничего не делает.
А я крайний.
День рождения был испорчен в конец. Ну, это я так думал, пока мы домой не вернулись. Стоило нам зайти в дом, как мама побежала на кухню ставить чайник, Поттер вздуру что-то вещал отцу о волшебстве и конечно тот вспылил, силой затолкнув его в любимые чулан.
— Волшебства не бывает! — прогрохотал отец, красный до нельзя.
Как бы удар не хватил, а…
И я даже не знаю, как ему доказать обратное, но вот так вот в лоб о колдовстве говорить? Я не Поттер, я себе не враг.
Стоило только о том подумать, как закричала мама:
— Вернон!!! Тут сова!
Сова?!
Я обожаю животных!! И птичек! И нет, не жаренных! Я рванул на кухню вперед отца, и с восторгом уставился на сову, сидящую на верхнем кухонном ящике. Там мама прятала иногда печенье в вазочке, завернув в бумажный пакет. Сейчас пакет был явно разорван, а сова — хотя это была не совсем сова, а подвид из данного семейства, — вытянув шею страшно шипела на маму, что стояла перед шкафчиком, угрожая птице поднятой шваброй.
Я хихикнул, тут же зажав рот рукой.
— Ма, это просто птица!
— Это СОВА! — трагически и категорично отрезала ма.
— Ты что, окно не закрыла? — ворчливо спросил отец. — Сейчас сеть рыболовную принесу.
Сове явно не понравилось сказанное. Она забилась поглубже, в самый угол, но это ей не помогло. Отец вернулся с сетью и сова решила линять куда-подальше от диких жадных верзил, пожалевших печенюшек для птичек. Она спикировала с ящика и рванула, хлопая крыльями прочь, уворачиваясь от брошенной отцом сети.
«Сова» запаниковала и окончательно потеряв голову, влетела прямо в меня. В мои руки.
— Дадли!! — на два голоса возопили родители.
— Да тихо вы, — буркнул я, бережно прижимая к себе птицу. «Совушка» ткнулась мне клювом в подмышку, что-то жалобно ухая, а я счастливо почесывал ей шейку, под перышками… и сдается мне, улыбался как полный идиот.
Родители переглянулись.
— Она может быть бешеной, — мрачно сказал отец.
Вообще-то просто так птицы в руки никому не даются. А вот при бешенстве… они либо агрессивны, либо прячутся… либо наоборот стремятся на ручки. Но что-то мне говорило о четвертом варианте — птица ручная.
— Нет, она ручная, — вслух повторил я свои мысли.
Мама схватилась за сердце, отчаянно побледнела и, пошатнувшись, осела на стоящий у стола стул.
— Вернон… это ИХ сова… — и в глазах полный ужас.
Отец вытаращил глаза на птицу и меня. Будто я бомбу держал, а не напуганную ими же птичку.
— Дадли, отпусти ее сейчас же, — негромко, раздельно приказал он.
Он явно не шутил. Если он начинал говорить так, лучше было послушаться. Я неохотно посадил сову на стол у окна. Та вжала голову в плечи, нахохлившись, но пытаться улететь не стала. И тут-то я заметил, что к ее лапе был закреплен тонкий такой кожаный стержень-футляр.
— … у нее письмо… — полуобморочно пробормотала за спиной ма.
— Письмо? — живо переспросил я.
Но кто бы стал отвечать на мои вопросы… нельзя задавать вопросы, надо искать ответы — всегда говорил отец. Вот и сейчас меня раздраженно схватили за шиворот мокрой рубахи и выставили вон из кухни.
— Марш к себе! И переоденься!
Ненавижу когда он так… но делать было нечего. Да и мокрая одежда пованивала террариумом… вообще-то змеи иногда тоже какают и того… прямо в воду. Скривившись и передернувшись отправился к себе наверх. Даже думать ОБ ЭТОМ не хочу. В этот миг ветеринаром быть совсем не хотелось.
Когда я быстро переоделся и сбежал по лестнице вниз, совы на кухне уже не было. Я настороженно смотрел на рыдающую маму и мрачного, как грозовая туча, отца.
— Пап? Мам? — надеюсь ей не свернули шею?
Я в гринпис позвоню!!
— Дадли… — прорыдала мама. — Сыночек! Да как же ты так…
— Я ничего не сделал! — тут же открестился я от непонятных обвинений.
— Никуда он не поедет, — вдруг сказал отец. — Это мой сын, а не колдун какой-то!
И яростно разорвал на мелкие кусочки какую-то бумажку в руках.
— Я не стану платить за какие-то фокусы! Мой сын нормальный!! — заорал он, втаптывая порванные кусочки бумаги в пол.