- Хорошо, хорошо... Это очень ценно! - восклицал Петр Петрович.
Закончив беглый осмотр отчета, Петр Петрович сказал ребятам:
- Кроме этого отчета, Виктор Васильевич сохранил образцы проб руды, взятых в свое время в шурфах. Всего четыре ящика. Он думает их сплавить на лодке. Ящики повезет Нюра. Я думаю, что и вам следует ехать с ней. А мы с Виктором Васильевичем пойдем пешком через горы, тут путь ближе,
- Справятся ли они с лодкой? За Нюсю я спокоен, она привычна к реке и не раз спускалась по Осьве в долбленке... А вот они... - Виктор Васильевич строго осмотрел друзей. Петр
Петрович заступился за ребят:
- Справятся! Нашим молодым рабочим можно доверять!
"Нашим молодым рабочим", - затаив дыхание подумал Гешка. Он пригладил ладошкой свой полубокс и солидно подтвердил:
- Вполне можно!
- Хорошо! - согласился Брагин. - Только Нюся поедет старшей в лодке...
Юлька возмутился: девчонка ими командовать будет!
- Мы и без нее сможем. На что она нам... Мы на Осьве выросли, мы реку знаем!
- "Мы, мы", - передразнил Петр Петрович. - Зазнайство никогда впрок не шло. Ясно?
А Виктор Васильевич сказал:
- Бедовая она. Иному мальчишке до нее, что...
Он не успел договорить, за окном послышался цокот лошадиных подков, и в раскрытые ворота въехал всадник. Все сразу подошли к окну. Лошадь рысью прошла к крыльцу. Из седла на землю легко спрыгнула девочка.
- Вот и Нюся! - сказал Виктор Васильевич и первым вышел на крыльцо.
Увидев мальчиков, Нюся ничем не выдала своего удивления: как будто они и должны быть на кордоне.
- Здравствуйте, Нюра! - сказал Геша.
- Здорово, - буркнул Юлька.
Девочка молча кивнула Гешке, а на Юльку только взглянула и, проходя мимо, будто ненароком поддела локтем.
Теперь уж ребята внимательно присмотрелись к девочке. Высокая, худенькая. Светлые волосы заплетены в две косы, уложенные, чтобы не мешали, на затылке. Лицо круглое, скуластое, с ямочкой на подбородке.
Нюра, казалось, забыла про ребят. Отвела лошадь к конюшне, расседлала, пучком сена обтерла ее потную спину и привязала в тени под навесом.
Все она делала умело, со сноровкой. Видно было, что эта работа для нее привычна. Потом Нюра подошла к деду.
- Так порешили... - сказал ей Виктор Васильевич. - В лодке всем не разместиться. Поедешь ты и мальчики. Мы с товарищем Голощаповым пойдем через горы пешком. Справитесь втроем?
Девочка внимательно оглядела друзей, и Геша заметил в глазах ее задорный огонек.
- В Осинниках они были боевыми, что петухи. А вот на порогах... Не разревутся они от страха? - сказала Нюра.
Это было уж слишком. Гешка выпрямился, сжав от злости кулаки. А Юлька так покраснел, словно его ошпарили кипятком.
Мальчики наперебой закричали:
- Мы? Да никогда! Мы сюда не как-нибудь, а на вертолете. У нас в Уньче леса дремучие и горы повыше, и то мы...
Девочка пощупала ямочку на своем подбородке и лукаво засмеялась:
- Ишь какие заводные! Ну раз так могут кричать - толк будет.
Потом она сразу посерьезнела, села на ступеньку крыльца рядом с отцом и сказала:
- В Сухом логу всё в полном порядке, а вот на Хмурой с одного конца зарод греется... Я раскрыла его, сено раструсила по пабереге. Вёдро1 сейчас, оно хорошо подсохнет.
Лесник кивнул головой и негромко сказал Нюре:
- Отдохни немного, дочка! Да поешь.
Он вздохнул, неторопливо поднялся, прошел в дом и вскоре вернулся одетый по-походному: за спиной ружье, через плечо перекинута кожаная сумка, на ногах, как и у отца, легкие бахилы. В руках он держал еще одно ружье, которое передал Виктору Васильевичу:
- На Лысой медведь пошаливает... На днях телушку задрал. Ружьишко, папа, на всякий случай прихватите. Я вас до Лысой провожу, веселее втроем...
Пока Нюся завтракала, отец и сын Брагины подготовили лодку. Принесли из сарая четыре небольших ящика и удобно разместили в долбленке. Дно ее выстлали свежим сеном, положили по добавочному шесту и короткому отгребному веслу. Нюрина мама положила в большую корзину два каравая хлеба, десятка три печеных яиц, кучку молодого картофеля, кусок жареной медвежатины и большую бутыль молока.
Звери, населявшие двор, почуяли, что хозяйка покидает их. Пока шли сборы, журавль и лисята собрались возле дома и уставились на дверь. Переступать порог им было строго запрещено, и они хорошо усвоили это. Когда Нюра появилась на крыльце, питомцы встретили ее дружным криком. Девочка нежно попрощалась с ними.
На реке было прохладно, с низовья дул ветерок и рябил воду.
Виктор Васильевич еще раз напутствовал ребят:
- Когда будете спускаться по Осьве, чтоб дурости не было. Долбленку перевернуть не мудрено - она верткая... Сегодня к вечеру будете у камня Писанца, там пристанете к берегу и переночуете... Запомните, ребята, за командира будет Нюра. Она реку хорошо знает. Слушайтесь ее! Поняли?
Гешка кивнул головой, а Юлька опять возмутился: "Слушаться ее! Еще не хватало!"
К ЧЕМУ ПРИВОДИТ САМОМНЕНИЕ
Мальчики сняли обувь и подвернули штаны. Нюра придирчиво осмотрела лодку, заставила ребят переложить ботинки, перенесла на другое место корзину с продуктами. Потом столкнула долбленку на воду и задержала ее за цепь.
- Садитесь, уньчанские орлы! - задорно сказала Нюра. В ее голосе была насмешка и звучали командирские нотки.
Огрызаться было некогда, и Юлька влез в лодку вслед за Гешкой. А Гешка! Его словно подменили. Никому никогда не давал он спуску, а тут подчиняется этой дерзкой девчонке.
- Ты еще на борт сядь! - услышал Юлий голос Нюры. - Быстро на дне камни считать будем!
"Еще одно слово, и я ей отвечу!" - гневно подумал Юлька, но все же подвинулся на середину скамейки.
Нюра бесцеремонно схватила Грома за шкуру и посадила в лодку, а затем, взбивая ногами воду, столкнула долбленку с отмели и на ходу вскочила в нее.
- Счастливо! - крикнул Нюрин отец.
Стоя на корме, Нюра оттолкнулась тонким шестом и вывела лодку на стремнину. Струя подхватила легкую долбленку и понесла. Домики кордона, Нюрин папа на берегу с каждым взмахом шеста все уменьшались и вскоре исчезли за поворотом.
Нюра села, сменила шест на короткое кормовое весло и, отгребаясь то справа, то слева, повела лодку. А Гешка и Юлька не спускали глаз с реки.
Здесь, в Верховье, Осьва была стремительнее, капризнее. А вода до того чиста, что ясно видно дно, и порой кажется, что лодка висит в воздухе.
Юлий сидел спиной к Нюре. Девочка, перекидывая весло, кропила Юльку брызгами, и он каждый раз вздрагивал от неожиданности. Нюра очень вежливо и ехидно извинялась:
- Простите, я вас, кажется, напугала!
Можно было взорваться от злости! Брызги падали и на Гешку (это Юлька видел), но тот не обращал на них никакого внимания и, казалось, с интересом осматривался вокруг.
- Смотри, Юлий! Камень какой, весь в дырках...
И верно, слева по борту поднялась скала, вся в маленьких пещерках, точно в пчелиных сотах.
- Это камень "Вещун", - пояснила Нюра.
- Почему его так назвали? - полюбопытствовал Гешка.
- Отвечает на все вопросы, и правильно. Спроси его: "Кто украл хомуты?"
Лодка как раз достигла середины камня. Он рябоватой стеной заслонил солнце, и сразу стало прохладно. Где-то высоко, на уступе, росли молодые березы. Снизу они казались мелким кустарником.
Гешка, не замечая подвоха, сложил руки рупором и крикнул во все горло:
- Кто украл хомуты?
"Ты... ты..." - отчетливо и громко ответила скала.
Гешка запрокинул голову и залился смехом. "Над своей же глупостью смеется!" - подумал Юлька. Он мрачно улыбнулся:
- Умнее вы ничего не можете придумать?
- Могу! Вот только скандалить в очередях не умею. Научите!