— Машка, а ты, случайно, Зине не звонила?
— Да нет, спала. Ты вот, первая до меня добралась.
— Давай искать. Выйдем на связь минут через двадцать.
Я отложила телефон, пришлось вставать. Прошла, умылась, привела себя в порядок, заварила кофе. Вновь проснулся мобильник.
— Да. Это ты Жэка?
— Я, я. Слушай, не могу дозвониться до Зинки. Никто не отвечает. Не знаешь, где она может быть?
— Думаю, спит или опять в поисках нового супружника находится. Слушай.
Жэка, мы вроде собирались сегодня по магазинам пробежаться. Давай, собирайся, — я взглянула на часы. Ого, почти полдень, — поторопись. Заезжай ко мне через часок.
Женевьева согласилась и действительно ровно через час прибыла, о чём возвестил звонок в дверь.
— Проходи, — пригласила подругу, — я тут кофейку сварганила.
Мы прошли на кухню, выпили по чашке «Мокко» и были готовы к шопингу.
— Слушай, Жэк. Давай такси возьмём. В центре пробки, с парковкой проблем не оберёшься.
— Не, давай лучше на метро. Мы же с тобой в ГУМ вроде хотели заскочить, а там от Площади Революции рукой подать.
Станция метро находилась под боком и вскоре мы окунулись в душную атмосферу подземных станций. Народ торопился по своим делам. Наиболее нетерпеливые бегом спускались по эскалатору.
Зайдя в вагон, умудрись найти свободные места. Ехать предстояло минут тридцать.
— Слушай, Маш, может, ближе к вечеру к Зинке на дачу сгоняем? Что-то у меня на душе не спокойно. Она, вроде, с нами прогуляться собиралась.
Вспомни, такого раньше не бывало, чтобы Зина пропустила поход по бутикам.
Я пожала плечами:
— Всякое может быть. Может жениха нашла, а может, Муська куда удрала.
Да, — согласилась Женевьева, — наверное, ты права.
Послышался голос, сообщивший, что следующая станция «Площадь Революции».
Поднявшись, прошли к выходу и вскоре вновь окунулись в жаркий летний день. Перед зданием бывшего музея Ленина сновали туристы, щёлкая затворами фотоаппаратов.
— Смотри, увидев громадный плакат над входом в музей, — обратилась я к Женевьеве, — а я и не знала, что тут новый музей открылся.
— Да ты чё? — удивилась подруга, — давно уже.
— Может, заскочим. Ни разу тут не была. Смотри, и выставка вроде интересная: «Наполеон в Москве». Сон в руку! Ну, что, идём?
— Ладно, уговорила, — согласилась Женевъева.
Мы вошли в вестибюль, приобрели билеты и поспешили приобщиться к истории. Действительно, выставка впечатляла. Были выставлены подлинные вещи, пережившие московский пожар. Особенно мне понравился зал, в котором была представлена экспозиция, рассказывавшая о быте москвичей начала девятнадцатого века. Самыми интересными оказались изображения людей ушедшей эпохи. Проходя в следующий зал, зацепила взглядом женский портрет. Что-то привлекло меня в нём.
— Жэка, иди-ка сюда.
— Подруга, оторвавшись от созерцания бального платья, подошла.
— Посмотри, кого-то мне напоминает эта женщина.
Женевьева, взглянув на портрет, вздрогнула.
— Кажется, мне тоже знакома эта дама. Только вот, где я её видела?
Внезапно, меня пронзила догадка.
— Это же наша Зинка. Точно, она!
— Не может быть! Просто похожа. Бывает такое. Как очутилась в том времени?
— Женька, вспомни наш сон. Может, это было на самом деле?
— Перестань придуриваться, Машка. Сон, как сон. Мы ведь с тобой дома.
Зинаида где-то загуляла, а ты заладила, на портрете наша подруга. Не может этого быть!
— Ладно, пошли. Наверняка, у нас массовая галлюцинация.
Последний раз взглянув на загадочный портрет, покинули выставку.
— Слушай, Маш, — начала Женевьева, — мне что-то расхотелось гулять по магазинам. Давай к тебе, посидим, может до Зинки удастся дозвониться.
— Я тебе тоже самое хотела предложить. Поехали.
Спустились в метро. Народу поубавилось, прежней толкучки не было. На перегоне к станции Библиотека имени Ленина случилась неприятность: внезапно в вагонах погас свет, состав остановился, пассажиры занервничали.
Через пару минут вагон дёрнулся, а за окном вспыхнуло яркое солнце. Не может быть! Открытых станций метро на этой линии не было.
— Машка, смотри, — схватив меня за руку, пропищала Женевьева.
События становились всё более непонятными. За окнами промелькнули стены Кремля, залитые багряными отблесками огня. Всполохи большого пожара захватили всю территорию Александровского сада. Мимо окон вагона промчались всадники в старинных доломанах. Народ прилип к стёклам, застыв в немом удивлении. Между тем картина слегка изменилась.