— Машка, слушай, давай выйдем, неспокойно что-то мне. Не могу понять, в чём дело, но хочется немедленно выйти из вагона.
— Ну, что же, давай, — я поднялась с места и мы начали пробираться к выходу.
Народу было много, особенно туристов, стремившихся посетить новую выставку в Пушкинском музее. Кто-то толкнул меня и я, не удержавшись, налетела на Женевьеву. В это самое время раздался страшный грохот, состав дёрнулся, пассажиры закричали и последнее, что я заметила, была яркая вспышка. Неужели теракт?
— Машка, — услышала я голос Женевьевы, ты как?
Я открыла глаза. Меня окружала непроглядная тьма.
— Маш, Маш, ты меня слышишь? — вновь раздался голос подруги.
— Не кричи ты так. Голова раскалывается!
— Слава богу, жива!
— Где мы? — поднимаясь с пола, попыталась узнать своё местоположение.
— Да кто его знает. Темень кругом. Ничего не видно. У тебя случайно зажигалки нет?
Я нашарила свою сумочку, открыла её и выудила неизвестно как попавшую туда зажигалку.
— Держи, — протянула Женевьеве.
Вскоре робкий огонёк осветил место, где мы находились, и это явно было не метро. Осмотревшись, поняли, что попали в какой-то подвал. Кругом виднелись бочки, корзины, бутылки на стеллажах. Интересно, куда нас занесло? Вроде собирались выйти на Кропоткинской, и, на тебе, оказались в этом странном месте.
— Жэка, ищи дверь. Должна быть где-то здесь.
— А чего её искать, вот она.
Если есть дверь, то за ней должен быть и выход.
— Ладно, пошли, — отряхиваясь от пыли, я дёрнула за ручку.
Дверь со скрипом открылась, и яркий солнечный свет ослепил меня.
— Иди уж, чего встала? — Женевьева подтолкнула меня, и мы оказались в залитом солнцем саду. Женевьева прошла вперёд, огляделась и указала рукой на видневшийся за деревьями дом.
— Пошли, чего ждать погоды у моря. Вон, избушка какая-то виднеется. Там и узнаем, что к чему.
Сад производил впечатление запущенного. Пробираясь сквозь заросли травы, подошли к дому, который, также как и сад, выглядел необитаемым. Однако не всё оказалось так печально. Едва мы вступили на крыльцо, как входная дверь со скрипом открылась, и нашему взору предстал согбенный полуслепой старик.
— Кого там принесло? — прошелестел голос.
Мы подошли поближе, и я взяла инициативу в свои руки.
— Здравствуйте, дедушка.
— Не кричи, я всё слышу. Чего припёрлись?
Ничего себе душевный приём.
— Мы слегка заблудились и не знаем, куда попали, — попыталась я оправдаться.
— А, заблудились. Это хорошо. Заходите, — старик распахнул дверь, и на нас пахнуло спёртым воздухом.
Едва мы перешагнули за порог, как дверь за нами захлопнулась. Женевьева, вздрогнув, со страхом в глазах посмотрела на меня.
— Ты что-либо понимаешь?
Я отрицательно покачала головой, сделав попытку открыть дверь, но не тут-то было. Вход был намертво запечатан. Ничего не оставалось, как пройти вперёд. Мы оказались в уютной комнате, обставленной стильной старинной мебелью, стены украшали портреты, на которых были изображены дамы в напудренных париках.
— Садитесь, вон туда, на диван, угощайтесь, — услышали мы незнакомый голос.
Действительно, у окна виднелся диван красного дерева, рядом с которым расположился накрытый столик. Я вопросительно посмотрела на подругу, та утвердительно кивнула, и мы присели. Вскоре появилась девушка с чайником и разлила ароматный напиток. Так же молча, как и появилась, вышла.
Выпив чаю, мы оказались в полнейшем одиночестве. Вот, что делать? Однако поразмышлять над извечным вопросом, как жить и что делать, не удалось.
Дверь в гостиную распахнулась, и нашему взору предстал статный привлекательный мужчина лет сорока. Мы попытались встать, но мужчина, махнув рукой, остановил наш порыв.
— Сидите, сидите, — раздался бархатный голос.
Интересно, кто это? Одет незнакомец был так, что по костюму не представлялось возможным определить эпоху, к которой он принадлежал.
Белоснежная рубашка, чёрные брюки, заправленные в мягкие сапоги. Вот и весь наряд. Мы с Женевьевой выглядели, наверное, в его глазах экзотическими птицами, неизвестно как попавшими в старый и запущенный сад.
— Догадываюсь, что ко мне вас привело важное дело. Не стоит переживать, ваш друг, или лучше сказать, родственник одной из вас, ещё жив, но это лишь пока. Если о нём не позаботиться, он протянет не более двух дней. Я так думаю, вы прибыли, чтобы спасти его.
Мы синхронно кивнули, а мужчина продолжил: