Борис закивал, показывая, что отлично все понял и готов идти, и вдруг положил руку на плечо собиравшемуся уже уходить мужчине.
– Ну что еще? – скривился тот, как от зубной боли, разворачиваясь к парню.
– А можно я сначала покажу номер, а уже потом буду говорить о себе
– Ладно, – раздраженно протянул мужчина, по-видимому, уже привыкший к таким капризам.
Он заговорил в микрофон, обращаясь к звукооператору:
– Максим, сейчас выйдет участник… – он продиктовал номер Бориса, - включишь ему сразу трек. Общаться он будет после номера.
Услышав ответ, добавил:- Отлично.
Борис, обрадовавшись, что волноваться ему предстоит уже после танца, стянул через голову майку, оставшись только в свободных бежевых штанах, босым, и шагнул на сцену.
Постановка и музыкальное сопровождение были теми же, что и на предкастинге. Борис встал лицом к зрительному залу, зрители притихли в предвкушении интересного зрелища. Переливчатый перезвон колокольчиков разбил напряженную тишину, а когда зазвучал проникновенный вокал солиста «Linkin Park», Борис начал двигаться, работая на камеру, летавшую вокруг него на подвесном кране. Поворачиваясь в танце так, чтобы чувствительная техника могла запечатлеть его эмоции, он проживал на сцене яркую историю отчаяния и возрождения, провалов и стремительного взлета.
Вначале музыка текла неспешно, но постепенно ритм становился все более динамичным, увлекая танцора за собой в вихрь эмоций. Гранд батман сменялся эффектным прыжком, практически идеальная диагональная связка из нескольких силовых элементов, когда из стойки на руках он делал шикарных взмах ногами, ножницы, и легко и непринужденно приземлялся на ноги, заставила зрителей замереть от восторга. Такое мастерство, когда танец казался гениальной импровизацией, никого не оставило равнодушным. После вереницы молодых людей, вообразивших, что они что-то из себя представляют в танцевальном искусстве, смотреть на выступление Бориса было сплошным удовольствием.
Скульптурной лепки, как у статуи Давида Микеланджело, торс юноши покрылся едва заметной испариной, притягивая к себе нескромные взгляды. Сильные руки, гордая посадка головы – все это было ярким воплощением того, каким должно быть тело у танцора, призванного царить на сцене.
Яркий свет софитов и выполнение сложных элементов не давали Борису возможности увидеть реакцию судей на свое выступление. Но трое мужчин и женщина, сидевшие за столом на возвышении в центре партера, очень внимательно, не отрывая глаз, следили за его номером. Когда закончилась музыка, и танцор смог перевести дыхание, огни рампы потухли, в зале зажегся приглушенный свет, и Борис увидел, как со своих мест поднялись зрители и вместе с оглушительными аплодисментами начали скандировать: «Сотня, сотня!..»
Это было очень волнительно. Борис, еще разгоряченный после танца, растерялся. Стоял на авансцене и улыбался, пытаясь привести в порядок дыхание. Сегодня этот гром аплодисментов принадлежал только ему. Именно его соло заставило несколько сотен зрителей в едином порыве подняться и стоя рукоплескать. В такие минуты хотелось верить, что он не ошибся с выбором жизненно пути, и противостояние с отцом все же не было напрасным. В этот момент он был просто счастлив и наслаждался каждым мгновением.
Борису вынесли из-за кулис стойку с микрофоном, и он подошел, чтобы отвечать на вопросы.
– Борис… – начала красивая женщина (в прошлом балерина, а теперь – хореограф и руководитель балета, работающего в Германии), – так вот какие парни водятся в Сибири?
При этом она лукаво улыбнулась, чем окончательно смутила самокритичного парня. Борис хотел ответить что-то умное, но так растерялся, что, не пряча счастливой улыбки, смог выдавить из себя только одно:
– Спасибо.
– Мы все, – женщина обвела взглядом сидящих около нее мужчин, снисходительно отдавших пальму первенства в разговоре даме, – приглашаем тебя в Сотню. Вот твой билет.
Татьяна взяла со стола синий прямоугольник с логотипом танцевального шоу и протянула его Борису. Зал разразился овациями, полностью поддерживая решение жюри.
Глава 3
– Нет, не так, – выкрикнул режиссер, останавливая съемку. – Все с начала. Ты что, не можешь изобразить искренний восторг?
Борис нахмурился, стараясь сдержаться, чтобы не ответить резкостью. Уже четвертый дубль подряд он изображал неземную радость, но, видимо, этого было недостаточно. Его поймали сразу после выхода из-за кулис и сказали, что нужно запечатлеть эмоции счастливого участника, отхватившего заветный билет.
– Еще раз объясняю: выходишь в коридор, мчишься по нему, как угорелый, и восторженно вопишь, что тебя взяли в Сотню. Можешь прыгать, делать сальто, да что угодно, только радость… радость на лице мне изобрази!
Какой идиотизм. Конечно же, он рад тому, что прошел дальше и поедет в тренировочный лагерь, еще как рад, но концепция телевизионного шоу требовала, чтобы все эмоции участников были гипертрофированы до предела. Наконец, более или менее приемлемый дубль был отснят, и Борисом занялась женщина-редактор. Она села за один из столов в холле, посадила танцора рядом с собой и принялась что-то строчить в блокноте.
– Мы снимем о вас профайлер, – обрадовала она Бориса. – Это займет несколько минут экранного времени и его покажут перед вашим выступлением на кастинге.
– Хорошо, – согласила парень, понимая, что ему это на руку.
– Так, откуда вы приехали?.. – протянула редактор, заглядывая в анкету танцора. – Ого, Сибирь. – Она поджала губы, задумавшись на какое-то время. – Родственники, друзья у вас на родине остались?
– Да.
– Отлично. Нужно, чтобы они сняли видео с вашими местными достопримечательностями. Остальное будем снимать здесь. Что в вашем городе есть такого, что бы отличало его от других?
– Да ничего особенного, – подумав, ответил Борис. – Маленький провинциальный городок, такой же, как и тысячи других. Правда, есть речка, и транспорт по ней ходит. Можно катером добираться до соседних городов, а не только на автобусе.
– Замечательно. Путь это и снимут, перешлют вам, мы уже здесь смонтируем. Еще одно. Нужна история, по которой вас запомнит зритель.