В этот момент, дверь дома распахнулась и на порог стремительно вышел Беркутов.
Статный, высокий, широкоплечий, бизнесмен мог похвастаться атлетическим телосложением, проницательным взглядом в серых глазах, которых играли смешинки, «умирающие» под серьёзностью лица.
Высокий лоб, каштановые волосы, ярко очерченные скулы, и выразительный, с небольшой горбинкой нос — всё это придавало совершенно серьёзный, даже, где-то, властный вид, мужчине.
Евгений Александрович сбежал по ступенькам вниз, «спасаясь» от полной девушки, буквально преследующей его.
— Простите, у меня нет времени! — крикнул он ей, едва обернувшись.
— А у меня его полно! — уверенно заявила та, дёрнув его за плечо, до которого еле дотянулась в силу невысокого роста.
— Это… — Варя вопросительно посмотрела на охранника.
— Домработницу увольняет. — пожал плечами тот. — Вообще, он уволил её вчера, но официально сегодня. И она выясняет с ним отношения. — пояснил парень.
— Я сказал, что я опаздываю! — загромыхал Беркутов в ответ на очередную реплику бывшей домработницы, и Варвара снова обратила своё внимание на разыгрывающуюся сцену.
— Мне плевать, куда Вы опаздываете! Сначала объясните, почему Вы меня уволили, а потом езжайте хоть на все четыре стороны! — требовала девушка.
Евгений Александрович вихрем промчался мимо Граниной и охранника, свернул к машине, стоящей на парковке и сев в неё, начал уезжать.
— Стой, кому говорю! — кричала неунывающая домработница, а Варя тоже кинулась за машиной.
— Евгений Александрович! — спохватилась она.
Но Беркутов не слышал и не видел ни одну, ни другую. Он быстро выехал в открытые ворота, ни сказав более ни слова.
— Чего бежала? — отдышавшись, спросила Варю девушка. — Тоже уволил?
— Да даже не принял! — всплеснула руками та.
— Гад, потому что! Ты из какого агентства?
— Да я… Не из агентства. Я вообще то на работу к нему хотела устроиться логистом. У меня есть проект по усовершенствованию его компании. А он даже читать не хочет. — соврала Гранина.
В последние дни она врала так много, что уже не удивлялась этому, и, кажется, привыкла.
— А, понятно. — вздохнула бывшая домоаботница. — Ну ладно, удачи. — и она начала уходить, но тут светлую Варину голову осенила идея.
— Постой…те! — окликнула она бывшую домработницу. — Ты… Вы… Мне не поможешь… те? — слова путались и блондинка не знала как обращаться к новой знакомой.
Та застыла, ещё раз осмотрела девушку с ног до головы.
— Давай «на ты». Света меня зовут. — представилась она.
Светлане Махониной было тридцать. Она приехала в Питер три года назад из Рязани, не рискнув, как многие, штурмовать Москву.
Свете в жизни катастрофически не везло. Начиналось это невезение тем, что с детства она отличалась от всех ребят полнотой, которую поначалу именовали словом «плотненькая», в котором, в общем то, не виделось чего-то обидно смертельного. Пока Вовка из соседнего подъезда не крикнул на весь двор и, казалось, белый свет: «Жирная!».
С тех пор для сверстников она была такой. И как бы не пыталась Махонина сидеть на диетах, бегать по утрам, обернувшись пищевой плёнкой, заниматься до изнеможения спортом и морить себя голодом, похудеть не получалось.
В период всеобщих влюблённостей в старших классах, Света так и не узнала ни свиданий, ни вздохов под луной, ни пылких признаний, когда два юных существа, как обычно это происходит, не могут друг без друга ни жить, ни дышать, ни учиться.
Ей не везло во всём. В учёбе в школе, в любви к однокласснику, в поступлении в ВУЗ… Вместо этого она окончила кулинарное училище. Но и с работой в родном городе Светке тоже не повезло.
А заканчивалось её тотальное невезение тем, что надолго она не задерживалась ни на одном месте работы в Питере.
Её с лёгкостью взяли в агенство найма домашнего персонала, потому что там Махонина случайно встретила давнюю приятельницу, подругу детства. Однако, синдром невезучести распространялся и на то, что едва она успевала войти в роль домработницы, как что-то шло не так и её увольняли.
Вот теперь Беркутов продолжил сию странную традицию и от обиды Светка ринулась выяснять, чем настолько не угодила работодателю.
— Ты с ума сошла? — выпалила Махонина, выслушав идею пришедшую в голову блондинке.