Да она вкусно пахла, мокрая и желающая. Он не железный, к злости добавилась похоть. Адское сочетание. Но нельзя забывать, зачем он здесь, не для ее удовольствия или своего. Трахнет, чтобы забыла Навь, и вытащит через менее охраняемый портал. Вернет домой целой и невредимой. Потом уже решит все вопросы. Чернобог хорошо бы не узнал, иначе и влияние Ягини не поможет. Вляпался он по-крупному, хотя не впервой.
Оставить Марью на расправу Лиху Одноглазому Серый Волк не собирался. Даже если злился так на нее, что убить готов. Лихо любило калечить, губить и изводить девиц. Не дело это.
Волк тоже сказочную дурость проявил — оставил этот конверт на рабочем столе… на своем рабочем столе. Клептоманией в офисе никто не страдал, кто знал, что Марья позариться на конверт, стоило ему отвернуться.
Вот и пришлось воровку выручать, гнать до свободного ближайшего портала по МКАДу, в Нави он уже принял свой облик, и помчался в Тридевяткино посреди ночи — все лапы стер, рыча от гнева на эту девицу, от которой одни проблемы. Могла бы деньги или что поинтересней стырить, да пофиг было бы.
Все жители Нави оберегали свой мир, и посягательства на него жестоко карались законом. Марья, конечно, раздражала порой, но такой участи для нее не хотел. Когда она злилась — хороша была, глаза сияли, щеки алели, так и хотелось себе загрести такую дикую. Только не каждая девушка из Яви поймет, когда ночью в полнолуние Навь затягивала, и вместо мужчины в квартире оказывался черный волк. Какого лешего пьяного, она вот сюда сунулась? Дурында.
— Что со мной?
— Само пребывание для взрослых людей в Нави действует, как афродизиак. Чем дольше тут, находишься, тем сильнее. Сперма или смазка жителей — противодот. Или ты спятишь от похоти.
— Это бред… — со стоном сказала она, поелозив бедрами.
— Да именно, поведение «сучка во время течки» твое обычное состояние, — явная ирония. — Давай уже, иди сюда, времени мало.
Марья немного пришла в себя от явной грубости. Да он точно издевался над ней, прожигает взглядом, злился и точно хотел, член показался сквозь шерсть. А от такого «приглашения» еще стыдно, и хочется податься, и гордость, ее крохи не позволяли. Он слабо прорычал, точно предупреждая. Марья медленно, ноги связаны и руки, перекатилась к нему по кровати, и сразу была поймана лапищей. Руки у него человеческие, но с острыми когтями. Горячей ладонью коснулся живота, аж все свело огнем внутри. Волк бесцеремонно поставил ее раком, разрезав веревки, так чтобы Марья смогла расставить ноги и упереться руками.
Вагина точно пульсировала от необходимости близости, бессовестно много смазки, Марья интуитивно повертела бедрами, и стыдно и желанно. И получила обжигающий шлепок по ягодицам. И охнула.
— Вот тебе урок, деваха. Чужого не брать. Поняла?
— Да, — пискнула Марья.
— Меня слушаться будешь, пока не выберемся. — Второй шлепок по уже покрасневшему месту вышел больнее.
— Поняла.
— Что вставить тебе? — издеваясь, произнес Серый волк.
— Да, — сгорая от стыда, ответила Марья.
Член застыл около ее мокрого входа, Марья хотела насадиться, но Волк ее бедра. Дрожь прошла по ней, и выступили слезы от напряжения и животного желания насадиться на член.
— Пожалуйста, — чуть ли не рыдая в голос, попросила она, изнемогая от болезненной похоти. Она попыталась податься навстречу, но Серый Волк крепко держал, точно останутся синяки.
— Слушаться меня, и так хлопот доставила, — рыкнул Серый волк, и ей оставалось только замереть, жалобно скуля, дрожа всем телом, сгорая от стыда и желания. — Я начну.
Серому Волку тоже несладко было, но он сдерживался, надо подождать еще минуту, пока заговор подействует, чтобы девица щенят ко дню Купала не принесла. Он, взявшись за стол члена, провел между ног Марьи. Как же она призывно дрожала и извивалась.
Наконец вставил ей, заполнил, сладкая истома растеклась по Марье, и точно током пронзило. Захлебнулась от переполняющих ее ощущений, все ощущение сосредоточились внизу живота. Он крепко держал за бедра, контролировал толчки, загоняя член до основания. Марья закричала, срывая глотку, вцепилась в простынь. Член большеват, но входил без труда из обилия смазки, раздвигая стенки вагины. Раздавались пошлые хлюпающие звуки, его бедра шлепались о ягодицы. Смешались удовольствие и боль из-за непривычных размеров. Волк намотал на руку ее густые волосы, нажал на поясницу — без слов ясно, — прогнуться, шлепнул по ляжкам и продолжил трахать. Усиливал и так безумное напряжение.
Волк схватил Марью за шею, прижал к себе, ласкал грудь, погладил по животу и надавил на клитор, вызвав у нее фейерверк ощущений. Неожиданно лизнул шею, слизывая ее запах и запоминая. Рыкнул на ухо, зажал в стальных объятьях и кончил. Марья ощутила, что ее внутри начало распирать от сладкой боли, но он крепко держал ее. Точно член увеличился в ней, и слезть он ей не давал.