Когда я заехал за Вики, то осознал, что ее мама была бы в восторге, узнав, что мы вместе отправляемся на вечер в честь тридцатипятилетия окончания школы. Будь она жива, то следила бы за происходящим и поведала бы нам какую-нибудь забавную историю, желая развеселить перед поездкой. Она могла бы гордиться, что Вики стала адвокатом, а я врачом. Обидно, что она не дожила до этого. Однако мне приятно думать, что в какой-то другой вселенной всё произошло именно так: в тот вечер мы вместе с Вики уезжали на встречу выпускников, а ее мама, откинувшись на спинку дивана, с улыбкой на лице досматривала соревнование по борьбе.
В главе 4 мы подробно разберем тему альтернативных реальностей. Однако стоит помнить, что хотя сама идея представляется не просто современной, но и служит материалом для самых головокружительных научно-популярных сюжетов, фактически она зародилась во времена чумы и напудренных париков, в эпоху Ньютона и его яблока.
Глава 3
Квантовая теория меняет всё
Если вы можете взять себя в руки, то перестаньте повторять: «И как же такое возможно?» Поступая так, вы только вредите себе, без толку загоняя себя в тупик, из которого так никто и не вышел. Никто не знает, как это происходит.
Откровения биоцентризма будут нам непонятны, если предварительно мы не разберемся с квантовой механикой. Мы обязаны это сделать, даже если при этом нам придется пройти по минному полю. Ибо это поистине ящик Пандоры.
С одной стороны, появление квантовой теории стало поразительным прорывом в нашем понимании мироздания. Даже сегодня, столетие спустя, физики называют всю предшествующую науку «классической физикой», указывая на важность разграничения «до» и «после». Это сравнимо с разделением времени на периоды до и после прихода Христа с тех пор, как христианство было принято большей частью мира. Квантовая теория – или КТ, как мы будем именовать ее далее, – не только проложила путь биоцентризму, но и создала совершенно новый взгляд на мир, переписав управляющие им правила, и настолько преобразовала науку, что фактически любой последующий технологический прогресс в определенной мере был вызван ее открытиями.
Тем не менее налицо многочисленные аспекты «ящика Пандоры». Во-первых, КТ не поддается логике. Причем настолько, что один из ее основателей Нильс Бор сказал: «Те, кто при первом знакомстве с квантовой теорией не испытывают шока, по-видимому, не смогут ее понять». Полвека спустя известный теоретик Ричард Фейнман высказался еще категоричнее: «Можно с уверенностью сказать, что никто не понимает квантовую механику».
И дело не в том, что уравнения были сложными или математически трудоемкими – вопрос был в самих концепциях. Фейнман просто выразил мнение, что даже для приблизительного понимания КТ нужно отказаться от основных представлений о реальности. Приведем пример.
Если направить фотон в сторону сенсора, то его появление можно обнаружить без труда. Однако мы можем поставить на пути фотона светоделитель или двустороннее зеркало, чтобы при отражении он мог попасть в сенсор по одному из двух маршрутов (назовем их маршрутами А и Б). Интересно, что другие датчики, установленные на этих маршрутах, показывают, что до попадания в конечный сенсор фотон не проходил маршрутом А и не отметился на маршруте Б – он не проходил ни по одному из путей. Фотон также не делил себя надвое, чтобы пройти оба маршрута одновременно, и он не мог пройти, не используя ни один из путей. Каким-то образом ему удалось пройти, минуя всю нашу схему.
Это единственные пути, которые мы можем объяснить логически. Если мы живем в рациональном мире, то фотон должен демонстрировать одну из четырех возможностей, других просто не существует. Однако, как это ни удивительно, фотон демонстрирует нам что-то еще – помимо выбора A, Б, обоих маршрутов и отсутствия того и другого.
Сегодня для физиков это стало привычным делом. У них даже имеется название такого нелогичного поведения, когда объекты действуют вне выбора, навязанного здравым смыслом. Они говорят, что фотон находился в состоянии суперпозиции, то есть он мог использовать все четыре возможности одновременно, даже если они кажутся нам взаимоисключающими.
Помимо того, что все это представляется невозможным, наше наблюдение – или даже осведомленность нашего разума, меняет поведение физических объектов. Таков был первый недвусмысленный намек, что наблюдатель играет бо́льшую роль, чем роль простого свидетеля природных зрелищ.