Распоряжение об этом (living will) подписывается его автором в присутствии двух свидетелей, ни один из которых не должен быть связан с ним родственными или дружескими узами, не быть ни наследником его состояния, ни его лечащим врачом, ни лицом, зависимым от какого–либо лечебного учреждения [584]. Это распоряжение, записанное на специально изготовленном бланке, может быть отменено в случае, если пациентка окажется беременной. Срок его действия распространяется на пять лет.
Под экстремальными жизненными обстоятельствами имеется в виду терминальная стадия болезни, при которой применение терапии могло бы лишь отсрочить смерть, но не вернуть пациента к жизни. Под терапией поддержания жизни понимается всякое медицинское средство или вмешательство, которое использует механическую или искусственную аппаратуру для поддержания или замены естественной жизненной функции и, в случае применения, могло бы привести лишь к отсрочке момента смерти. В подобной ситуации пациент должен получить на руки неблагоприятный диагноз, подписанный двумя врачами.
Следует признать, что, на первый взгляд, эта процедура как будто соответствует тому, что было сказано в Декларации Конгрегации по вероучению об эвтаназии, где утверждается: «Всегда допустимо удовлетворяться обычными средствами, которыми располагает медицина. И потому никого нельзя обязывать прибегать к такому типу лечения, которое, хотя и вошло в обиход, однако все еще рискованно или слишком мучительно». Или, уже из предыдущего параграфа: «Допустимо прекращать применение таких средств (средств, имеющихся в распоряжении более передовой медицины), когда результаты обманывают возлагавшиеся на них надежды. Но при принятии решений такого рода следует учитывать законное желание больного и его близких так же, как и мнение действительно компетентных врачей».
Католическая ассоциация здравоохранения США (United States Catholic Health Associatian) в 1974 году распространила документ («Christian Affirmation of Life»), который включает в себя следующее заявление: «Я требую, коль скоро это будет возможно, чтобы меня поставили в известность относительно тех медицинских процедур, которые могли бы быть использованы для продления моей жизни в случае приближения смерти. Если же я не смогу принимать участие в решениях, затрагивающих мое будущее, и если для меня уже не останется никакой обоснованной надежды выйти из состояния физической или умственной немощи, я требую, чтобы никакие экстраординарные меры не применялись для продления моей жизни». Другие подобные начинания — например, предложение «жизненного завещания», выдвинутое Епископальным комитетом Испанской епископальной конференции в защиту жизни, — возникли позднее [585].
Однако living will (воля, выраженная при жизни) [586] как документ вызывает и ряд сомнений, прежде всего, относительно юридической и моральной значимости воли, выраженной в завещании заблаговременно, вне контекста конкретной болезни, и касающейся такого блага, как жизнь, а не какого–то имущества. Остается и неясность относительно как конкретной интерпретации того, что называют средствами поддержания жизни, так и определения условий необратимости: ведь под средствами поддержания жизни подразумеваются и оказание помощи при затруднении дыхания, и питание, и личная гигиена, и гидратация! Эти ли именно средства имеются в виду в Декларации Конгрегации по вероучению, или же те экстраординарные средства, о которых говорится в «Christian Affirmation of Life»? Кроме того, допустимо ли «освобождать» врача от его собственной оценки ситуации, даже если она не совпадает с волей больного? Как может врач при таких условиях оставаться независимым в своих суждениях и в роли «работника умственного труда», при том, что именно его разум должен оценить необходимые средства для оказания помощи больному в терминальной стадии? Кто–то заметил, что living will исходит из предположения, что врач всегда всеми силами стремится применять самые героические виды терапии.
После знаменитого случая Нэнси Б. Крузен, о котором мы уже упомянули, в США в 1990 году был принят Закон о «самоопределении» пациента (Patient Self Determination Act), который должен был содействовать возрастанию роли пациента в принятии решений, касающихся его жизни, в особенности на терминальной стадии его болезни. [587] «Референдум», проведенный в штате Вашингтон в 1991 году, хотя и с маленьким перевесом, все же продемонстрировал победу тех, кто выступает против легализации эвтаназии.
585
К. O'Rourke, The Christian affirmation of life, «Hospital Progress», 1974, 55, с 65 — 72. На эту тему см., например, работу G. Perico, Testamento biologico e malati terminali, «Aggiornamenti sociali», 43/11 (1992), c. 677 — 692; Conf. Episc. Pennsylvania, Living Will and Proxy for Really Care Decisions, в «Medicina e Morale», 42/5 (1993), с. 989 — 999.
587
Для углубления знаний по этой теме см. специальное приложение к n. 5 1991 года «Hastings Center Report» под названием Practicing the PSDA, с. 15 — 165. Относительно завещания о жизни и заблаговременных изъявлениях своего желания см. A. G. Spagnolo, Il bene del paziente e i limiti dei testamenti di vita, «L'Osservatore Romano», n. 138 от 17–18 giugno 1996; его же, Testamenti dì vita, в A. Bompiani (a cura di), Bioetica in medicina, CIC Edizioni Internazionali, Roma, 1996, c. 340 — 355.