Мальчик поднял обе руки. Мигнул неяркий желтый свет, видимо, его отсканировали.
- В картотеке ваша личность не значится, у вас нет персональной военной карточки, поэтому вас нельзя обслужить. - Пискнули девчата и тут же окрасились багровым цветом, скрестили руки в запретительном жесте самураев.
Мальчик Олег поспешно отошел от автомата, пятки пекло в буквальном смысле слова. Тут, похоже, технотронный опознавательный коммунизм. Кашалотов присел на вычурный будуар, застыв сильно сгорбившись и подперев подбородок ладонями. Задумался... Будущее рисовалось в самых мрачных тонах. Он совсем один в другой галактике, в окружении иномирян, тварей что хуже самых хищных, дикий зверей. И в голову никак не может прийти какая-нибудь спасительная идея. Оливеру Твисту и то было лучше в Лондоне, там хоть такие же люди, как и сам беспризорный беглец. А тут куда он пойдет? Может самому сдаться, рассчитывая на милость в тюрьме? Там хоть покормят, пусть и таким вот унизительным образом, через шланг.
- Почему ты приуныл, фотон? Что я вижу, облизываешься. Кажется, ты хочешь вогнать принцепс-плазмы в желудок?
Незнакомый мальчишка в сверкающей одежде протянул, улыбаясь, руку. Как это по-человечески! Лицо самураика круглое детское, совсем не злое, ему в рекламе по правильному питанию сниматься, только жмет ладонь слишком сильно. Лоб высокий, волосы светлые, широко расставленные голубые глаза. Правда, загорелая жилистая рука, словно из стали, способная сломать кость. Кашалотов с трудом сдержал себя, не подав вида, что ему очень больно, рука сжата словно в пыточных тисках.
- Да, я хочу есть!
- Ты, видно, из отдаленных колоний, тебя сильно опалило, да и вид у тебя ободранный, странный. - Произнес с долей сочувствия в голосе юный самурай.
Олег Кашалотов бросил растерянный взгляд. К счастью, самураи успели включить парализующее поле. Эророс первым отдал приказ заодно закрыть и пространство силовым щитом. Это был прагматичный шаг, если начнется большая бойня вблизи планеты Земля, то от всей Солнечной системы не останется стабильных атомных ядер. А за это, даже если он и сбежит, император может казнить, причем настолько изуверским способом, что лучше сразу вышибить себе мозги.
Мальчик снова бросил взор на себя. Одежда и самом местами уже начала тлеть, а кожа, раскрасневшись облазила. Толи от местных излучение, или запоздалая реакция на взрыв. Тигров ощутил ледяной холодок внутри живота и дрогнувшим голосом произнес.
- Угадал, я был в эпицентре термозаряда.
- Я с предельной скоростью возьму еду, потом расскажешь. - Пацан бежал словно в ускоренной киносъемке, не касаясь сапожками искусно выделанного покрытия проспекта.
Отчего Кашалотов почувствовал доверие к этому детенышу самураев, трудно объяснить. Может, юные годы и стресс сказались. Вернувшись новый друган швырнул ему несколько розовых, до мук аппетитно пахнущих бутонов. Володька принялся рассказывать ничего не утаивая, накипело, хотелось излить душу.
Мальчик-самурай слушал внимательно. Ростом он был, как Кашалотов, а лет ему, наверное, было еще меньше. Во время разговора на его красивом лице все время играла чистая улыбка. Правда зубы у ребенка расы-воителей при этом уже очень крупные, белее снега, от них отражались солнечными зайчиками лучи нескольких светил. Пища, взятая в автомате, оказалась чрезмерно вкусна, она перевозбуждала рецепторы и вместо насыщения разжигала аппетит.
Когда Олег Кашалотов выговорившись, замолчал, юный самурай рассудительно произнес:
- Да, это похоже на чудо, но здесь тебе не выжить. Тебя быстро вычислят, тем более, что каждые сутки проходит компьютерная проверка всех личностей. Пару дней назад, совсем рядом, была такая "плазморубка", звездолеты рвались, как при суперфейерверке. Даже с поверхности было видно, как растерзанные корабли расцветили небо. Хорошо, что главный "чадильник" зашел за линию.
Ребенок-самурай указал на центральную звезду Вимуру.
- Теперь у нас все стало гораздо строже, тотальный проверочный режим. Да и раньше контроль был серьезным. Наверняка, даже этот автомат, как и другие, связан с Департаментом любви и справедливости.
- Так у вас тайная полиция зовется? - Кашалотов скривился в улыбке, насколько смешно звучало понятие любовь у нации, на фоне которых фашисты детсадовские шалунишки.