Не отключиться.
Но что это? Боли нет, ожогов нет. Он лежит в чистой белой постели под мягким одеялом. Может, это уже рай? А может, он у себя дома? А все, что произошло, просто кошмарный сон? Как хорошо, когда ничего не болит!.. Можно легко вскочить на ноги и выбежать из этой просторной светлой комнатки. Слишком уж она нарядная: вся в ярких цветах. И это почему-то тревожит...
Олежка Кашалотов с быстротой ласки выскользнул за дверь. Потоки огненного света ослепили глаза. Зажмурившись, мальчик бросился бежать. Раскаленный, сверкающий, как разбитое стекло, зеленовато-фиолетовый песок опалил босые пятки, заставив подпрыгивать. Не обращая на это внимания, Кашалотов галопом понесся по пустыне. Он понял, что его тревожило. Опять та навязчивая семицветная гамма, когда цветы повторяют рисунок имперского флага. Никогда еще Олежка не мчался в таком бешеном темпе. "Какой здесь жгучий песок, даже в каменоломне не было так больно..."
Удар парализатором накрыл мальчика. Он рухнул животом на обжигающую поверхность. Кожа тут же покрылась волдырями, правда, мука из-за действия парализующих лучей была едва ощутима. Бугристая глыба с акульей пастью склонилась над ним.
- Что, звереныш, улизнуть хотел? - прошипело чудовище, страшно коверкая слова.
Затем монстр, подхватив полубесчувственного мальчика, поволок его к прежней переносной палате-камере. Его длинный, толстый, как бревно, хвост оставлял за собой извилистый след. Видно, частицы соли реагировали на контакт с жирной кожей чудовищного странника, и на зеленовато-фиолетовом песке проступили розовые пятнышки. Урод весил не меньше тонны. Мальчика он бесцеремонно швырнул, словно котенка, после чего запер дверь.
Кашалотов не мог даже пошевельнуться, он лежал прямо лицом к стене. Помимо цветов здесь была изображена странная для госпиталя тема.
Прекрасные, как херувимчики, в ярчайших одеждах дети, мальчики и девочки, которые безжалостно лупили из лучеметов по инопланетным существам. Причем половина существ либо стояла на коленях, либо простиралась ниц. Самураята улыбались такими добрыми, веселыми улыбками, что их лица светились от счастья, словно они испытывали величайшее блаженство. Многоцветная кровь, вытекающая их убитых инопланетных существ, сливалась в радужный ручеек, текущий по направлению пурпурно-оранжевого "Солнца".
Мальчик чувствовал, как по животу поползли мучительные спазмы. Не будь его желудок пустым, как сердце ростовщика или автора это бесовской картины, весь пол был бы заблеван. Как надо оскотиниться, чтобы рисовать такое непотребство. Несмотря на паралич, Кашалотов продолжал извиваться, дергая изувеченными опаленными конечностями.
Послышался слоновый топот. Громила с шумом вполз в комнату, острые шипы-гребни царапнули зеркальный потолок.
- Ты еще не успокоился, баритовый моллюск? Получи подарочек!
Такой удар мог раздробить гранит. К счастью, животное слегка промахнулось, и мальчугана задело вскользь. Металлический пол слегка прогнулся, а парень отключился, погаснув в сладостном мраке.
Пробуждение было подобно кошмару. Отвратительная членистоногая обезьяна снова скалила рыло, а его новый хвостатый помощник-исполин выкручивал суставы, вздергивая на дыбу. Кости хрустели, руки вырывались из плеч.
- Что, макака, ласты жжет? Будешь знать, как в догонялки играть.
Многоцветный огонь опалил кожу, запахло паленым мясом. Многострадальные ребячьи ступни, снова их лижет жестокое пламя. Гилес даже облизнулся, его раздвоенный змеиный язычок коснулся покрытой бисеринками кожи мальчишки.
- Хорош! Из тебя получится прекрасная отбивная. Тебя когда-нибудь ели живьем? Я буду есть тебя кусочек за кусочком, не давая сознанию отключиться...
Дикий крик сам вырвался из груди. Каким-то чудом, может, благодаря ненависти, парню удалось его прекратить. Челюсти сжались так, что зубная эмаль чуть не треснула. "Почему все истязатели так любят огонь?.."
Отсутствие криков привело насекомообразную обезьяну в бешенство. Издав дикий визг, он схватил раскаленный прут, ткнул мальчику Олегу между тощими, острыми как топорики лопатками. Кашалотов ощутил крупное жало, и с отчаянием обреченного плюнул в ответ. Прут загорелся сильнее, пылая еще жарче. И тут словно в добром, ковбойском вестерне, полыхнула молния. Точный выстрел из лучемета разбросал оранжево-зеленые мозги волосато-хитинского зверя. Другой выстрел свалил бугристого динозавра. Уже падая, по инерции, Гилес успел пройтись раскаленным элетричеством прутом по ребрам, оставив на коже борозду.