Схема бомбы с парашютом, как она была нарисована капитаном Маклафлином (в изложении старшего лейтенанта Книсса)
При раздвоении бомбы животные или насекомые выходят оттуда. В этих бомбах мы помещаем крыс, вшей, мышей и блох. Такие бомбы будут сброшены также около больших городов, но не в самом городе, так как городское население может истребить животных и насекомых. Эту бомбу пилот, во время доклада, должен называть «неразорвавшейся». Вы сможете узнать эту бомбу по дверке и шарнирам, которые соединяют две части бомбы С вышеуказанными типами бомб вы не должны летать выше 12000 футов, так как животные, насекомые и бактерии могут погибнуть от холода и недостатка кислорода. Капитан Маклафлин продолжал: «Я напоминаю вам, еще раз, что нигде не следует говорить об этой информации, иначе вас предадут суду военного трибунала». Этими словами он закончил свои указания. Инструктаж длился с 08.00 ч до 09.00 ч
На этом инструктаже присутствовали следующие лица: я, старший лейтенант Джон Карлтон, старший лейтенант Джон Янсен, старший лейтенант Роберт Маннинг, старший лейтенант Джеймс Кэмп и старший лейтенант Рандолл. Мы все были инструкторами в Грэйге и были направлены в эту авиагруппу одновременно.
Капитан Маклафлин после инструктажа потребовал от нас подписку о молчании После подписания мы их ему вернули. Эти обязательства были в 10 дюймов длиной и в 2 дюйма шириной. Насколько я помню, обязательства были следующего содержания- «Я, нижеподписавшийся, не буду обсуждать информацию, сообщенную на собрании 21 марта 1952 г., и если это случится, то я подлежу осуждению по параграфу военного устава. Подпись»
Я забыл точный номер параграфа военного устава. Офицер разведчасти нашей авиагруппы хранит эти подписки в своем кабинете. Если кто-либо из пилотов разгласит факт ведения бактериологической войны, то он будет предан военному трибуналу, а обязательство будет служить основанием.
Я чувствовал отвращение к себе при мысли о применении бактериологического оружия, но я чувствовал, что у меня нет другого выбора и я должен делать то, что приказывают; я также вспомнил слова капитана Холлемана, которому я верил, и на этот раз стал обдумывать кто прав, кто виноват в этой бактериологической войне.
27 марта 1952 г. в 5 ч 30 мин я, капитан Томас (командир нашего авиазвена), капитан Брутон и старший лейтенант Флур и все те, которые принадлежат к 12-й истребительно-бомбардировочной эскадрилье, получили инструкцию перед выполнением задания бактериологической войны. Мы были проинструктированы капитаном Маклафлином в комнате, где обычно дают инструктаж. Инструктаж проходил при закрытых дверях. Капитан Маклафлин показал нам аэрофотографию — горы с открытыми пятнами, что в 10 милях от Саривона. Снимки были размером, примерно, в 12 дюймов длиной и в 8 дюймов шириной, которые были засняты 67-й тактико-разведывательной группой. Открытые пятна на горе были артиллерийскими позициями. Я начал рассматривать снимки с лупой, но ни пушек, ни артиллерийских позиций не заметил. «Вашей задачей является подавление зенитного огня», — сказал капитан Маклафлин. «Вы вылетите в 07.00 и будете над целью в 08.00. В пути следования к цели вы будете лететь на высоте 10000 футов. Когда вы долетите
до цели, вы спикируете и с 6000 футов сбросите ваши бомбы. По возвращении вы будете докладывать мне по форме: «Задание выполнено, результаты не замечены».
Наш инструктаж длился 15 минут. После инструктажа я прошел в рабочую комнату нашей эскадрильи и одел свое летное снаряжение. В 06 ч 45 мин я пошел к своему самолету. Два человека в белых комбинезонах, в респираторах и в перчатках загружали мой самолет бомбами. Они брали бомбы с грузовика и прикрепляли их руками к бомбодержателям. Эти бомбы грузились как обыкновенные 500-фунтовые бомбы «VT» и не имели каких-либо особых опознавательных знаков. Когда они закончили погрузку и отъехали, я осмотрел свои бомбы, чтобы проверить насколько прочно они держатся в бомбодержателях. Мой самолет, как и три других самолета, имел две 500-фунтовые бомбы.
Мы стартовали в 07.00 и набрали высоту 10000 футов. В 08.00 мы прилетели к нашей цели, которая находилась в 10 милях южнее Саривона примерно, в 100 футах от железной дороги. Мы спикировали до 6000 футов и сбросили наши бомбы. Две бомбы взорвались на земле, остальные шесть— в воздухе. Бомбы, которые взорвались на земле, дали сероватый туман дыма; дым поднялся на высоту 100 футов и через 45 секунд исчез. Мы вновь поднялись на высоту 10000 футов и вернулись на базу К-46. Когда мы приземлились, было 09.00; мы пошли к Маклафлину и в комнате разведчасти доложили ему: «Задание выполнено, результаты не замечены». После этого экипаж принял душ. Принимая душ, я сказал капитану Томасу: «Это может очистить мое тело, но моя совесть никогда не будет чистой после такого преступления». 28 марта в 08.00 наш доктор сделал нам исследование крови.