Во-первых, просчитав очевидность маршрута русских, аналитики штаба, не смущаясь весьма расплывчатой формулировкой, продолжали утверждать: «Они должны быть где-то поблизости».
Второй пазл внесла служба радиотехнической разведки. Спонтанно регистрируя работу посторонних радиолокационных станций с разных направлений (сигналы эффектом дифракции и переотражений распространялись далеко за радиогоризонт), предугадать искомый источник хорошо обученные специалисты были вполне способны. По крайней мере, предоставив начальству рекомендательные выводы с уже более точными координатными привязками.
Службе радиоперехвата даже удалось засечь какие-то переговоры русских. Правда, на запрос с мостика о пеленге радисты ответили, что «частота плавает, пеленг берётся неточно, но… где-то рядом».
Два пропавших разведывательных самолёта на обозначенных румбах окончательно дали то нужное подтверждение и сектор, где находится враг.
Возглавлявший авианосное соединение контр-адмирал Филип Вайен прекрасно понимал, что навигационные данные по-прежнему остаются приблизительными, точное место советской эскадры просчитывалось обобщающей оценкой. И что следовало бы произвести доразведку, однако…
Вайен считал, что времени у него на лишние телодвижения нет, подозревая, что одним разом дело не образуется, и что запланированный воздушный удар придётся повторить – возвратившиеся самолёты надо будет снова заправить, перевооружить, а это время, время, тогда как день в северных широтах короток. А назавтра погода вновь может испортиться.
В 11:45 британские авианосцы развернулись на ветер, и первые из сгрудившихся в корме палубных машин побежали на разбег.
Процедура взлёта неоправданно растянулась, невзирая на то, что использовалась так называемая экономичная схема – с отсрочкой для истребителей эскорта, с тем чтобы избавить их от необходимости кружить над соединением и жечь горючку в ожидании очерёдности остальных эскадрилий.
Первыми поднимали ударные самолёты: штатные «Барракуды» HMS Formidable, большей частью из-за низких лётных характеристик используемые предпочтительно в качестве пикировщиков. Нагруженные одной 1600-фунтовой бронебойной или тремя 500‐фунтовыми бомбами[33], они медленно взбирались на эшелон 16 тысяч футов (пять километров). Следом и параллельно с палубы «Индефатигейбла» оторвались торпедоносцы, этим высоко подниматься не требовалось.
Более скоростные истребители нагоняли всех уже на дистанции следования, общий сбор осуществился на марше, формируя отдельные и сводные группы. И как бы там контр-адмирал Филип Вайен не загадывал с оговоркой, что потребуется провести повторный налёт, в первый он вложил всё и всего по максимуму, рассчитывая на комбинированный, но цельный удар. Вплоть до того, что предпочёл усилить атакующие силы лишними истребителями эскорта, оставив в воздушном патруле подле авианосцев почти номинальное прикрытие – всего шесть «Сифайров».
Собственно, не особо и рискуя, свидетельства американцев с «Беннингтона» упоминали о безуспешной контратаке русских лишь восемью палубными пикировщиками, два из которых они вроде бы как сбили. И вряд ли советский малотоннажный авианосец в плане ударников располагал чем-то бóльшим.
«А коли так, встречный налёт нам не грозит. Вряд ли они позарятся отправить то малочисленное, что у них осталось, против наших бронированных палуб», – рассудил стоящий на мостике авианосца командующий соединением.
Его сейчас едва ли не больше беспокоило мизерное количество кораблей эскорта, на которые в преддверии большой линейной драки раскошелился адмирал Мур, выделивший всего четыре эсминца и ни одного крейсера. Всё то время, пока проводились взлётные операции, авианосцы, вынужденные выдерживать строгий курс, оказывались в очень уязвимом положении для атаки из-под воды. Всё ещё рыскающих в океане недобитых нацистских субмарин никто не отменял.
Наконец два тяжёлых корабля, выписав четырёхрумбовую дугу, вновь развернулись, в этот раз вслед ушедшим самолётам, набирая доступно полный ход в целях сократить по максимуму расстояние, чтобы повысить шансы для тех возвращающихся экипажей, машины которых, возможно, будут повреждены в ходе сражения.
Провожая взглядом взлетевший последним торпедоносец, задержавшийся из-за каких-то неполадок в двигателе, Вайен ещё подумал, что это знáковый момент для Королевского флота:
«Наша палубная авиация, наверное, впервые полновесно и самостоятельно выступает против именно авианосных сил противника. Да ещё и далеко в открытом океане»[34].
34
Разумеется, передачу английского авианосца Victorious в аренду (с экипажем) на тихоокеанский театр боевых действий флоту США в 1942 году, где он, переоборудованный под американские «Эвенджеры» и «Уайлдкэты», до 1943 г. принимал участие в боевых операциях, Филип Вайен чисто в британский зачёт не ставил.