Бисмарк никогда не выступал на массовых митингах, а люди начали ходить за ним толпами только после его отставки, когда он превратился в легенду.
Бисмарк правил в Германии с сентября 1862 года до марта 1890-го – всегда в качестве парламентского министра. Он выступал на различных парламентских сессиях и комиссиях с 1847 года и до самой отставки в 1890 году. Он влиял на аудиторию только лишь аурой индивидуальности, поскольку не возглавлял какой-либо политической партии по британскому образцу. В продолжение всей карьеры главные германские партии – консерваторов, национал-либералов, католиков-центристов – выказывали ему недоверие и держались от него на дистанции. Партия бисмарковцев, так называемых «свободных консерваторов», объединяла очень влиятельных людей, но у нее было очень мало приверженцев за стенами парламента. Большую часть времени и энергии у Бисмарка отнимала правительственная рутина. Ему приходилось вникать во все – от международных договоров до гербовых сборов с почтовых денежных переводов – проблема, крайне ничтожная, но послужившая причиной одной из многочисленных демонстраций намерения подать в отставку.
У Бисмарка не было военных заслуг. Ему пришлось недолго и против желания послужить в молодости резервистом (он пытался увильнуть от призыва, эта скандальная история в официальных изданиях исторических документов старательно вымарывается), и его претензии на ношение военной формы, в которой он обычно изображается, весьма условны и вызывали недовольство у «настоящих» воинов. Один из «полубогов» в аппарате генерала Мольтке – подполковник Бронзарт фон Шеллендорф писал в 1870 году: «Государственный чиновник в кирасирском мундире наглеет с каждым днем»2.
Бисмарк имел приставку «фон», родившись в «хорошей» старой прусской семье, но, как написал историк Трейчке в 1862 году, относился к числу «мелких помещиков»3. Он гордился социальным статусом, однако прекрасно осознавал, что есть люди, занимающие гораздо более высокое общественное положение. Один из его сотрудников вспоминал такой случай: «За столом в основном говорил канцлер… Гацфельдт (граф Пауль Гацфельдт-Вильденбург) тоже принимал участие в разговоре, поскольку, по мнению канцлера, у него был наивысший социальный статус. Другие сотрудники, по обыкновению, молчали»4.
Отто и его брату достались в наследство поместья, но не богатые. Бисмарку в продолжение почти всей карьеры приходилось следить за своими тратами. Живя в обществе, в котором центром притяжения политической суеты и интриг был королевско-императорский двор, Бисмарк предпочитал чаще находиться дома, обедать не по моде очень рано и проводить больше времени в имениях, а не в Берлине.
В 1918 году, когда империя Бисмарка начала рушиться, Макс Вебер, один из основателей современной социологии, задал сакраментальный вопрос: почему мы должны повиноваться государственной власти? Он выделил три типа оправданий господства одних людей над другими, или «легитимаций» власти. К первому типу он отнес авторитет «вечного вчера», то есть обычаев, освященных их непостижимым давним признанием и привычной ориентацией на подчинение им. Это «традиционное» господство патриарха и наследственного князя, осуществляемое со времен оных.
Третий тип характеризуется господством в силу «легальности», в силу веры в обоснованность легального статута и функциональной «компетентности», опирающихся на рационально выработанные правила. Но для нас представляет особый интерес второй тип легитимации, выведенный Вебером и названный им харизмой: «Авторитет необычайного и сугубо личного gift of grace – дара благоволения (харизмы) [1] , абсолютная личная преданность и личная убежденность в откровении, героизме или иных качествах индивидуального лидера. Это «харизматическое» господство присуще пророку или – в сфере политики – избранному военному вождю, плебисцитному правителю, великому демагогу или политическому партийному лидеру»5.Ни одно из этих определений не подходит в полной мере для характеристики господства Бисмарка. Как государственный деятель он вписывается в первый тип легитимности: его власть основывалась на традиции, авторитете «вечного вчера». Как премьер-министр и глава правительства он поступал точно в соответствии с третьим типом легитимации власти: его господство определялось «легальностью», опиравшейся на «рационально выработанные правила». Он не был в обычном понимании этого слова «харизматичным» человеком6.