По всей ледниковой Европе такие каровые озёра в первобытных религиях играли почти такую же важную роль, как и скалы, выветренные в форме купола, как утёс Кашел в Типперери. Но купола были священны во имя солнца и Сил Света. Каровые озёра были священны во имя ночи и Тёмных сил. Господин семнадцатого века мог разрушить необитаемый замок, но он не смел коснуться такого озера.
Адельбранд, строитель башни, был исключительно типичной фигурой того времени.
Время было не очень удалено от времён короля Горма Старого, которого римский легат не сумел обратить в христианство. Новая религиозная догма, особенно понятие о небесах, нравилась старому язычнику. Но он спросил: "А где же мои великие предки?" Легату пришлось ответить: "В аду". Тогда Горм заявил: "Я пойду по стопам моих великих предков".
На том переговоры и закончились. Но позднее, другой король, не так уж чтивший предков, посчитал, что раз уж большая часть Европы перешла в христианство, для Дании было бы аполитично оставаться языческой. И он издал декрет, повелевающий всем датчанам перейти в христианство. А датчанам не очень-то хотелось, чтобы Тор, Один и Фрейя воевали за них с Отцом, Сыном и Святым Духом. Они приняли новую религию в типично в датском духе: "А может и обойдётся".
Итак, датчане стали христианами, но христианству ещё предстояло проделать долгий путь, чтобы дойти до сердца датчанина. Дольше всего этот путь к сердцу был у благородных людей, которые при слабой королевской власти действовали как, как хотели, и нередко их удовольствия были жестокими. Среди всех остальных наиболее жестоким сердцем отличался Адельбранд.
Он был пиратом, которого боялись и ненавидели, у него был быстрый корабль, на котором он мог перехватывать купеческие корабли на Северном море и в проливе Ла-Манш. Ему даже удалось ограбить кого-то в виду города Дублин; а что касается своих вод, Балтики, то капитаны не осмеливались даже выходить из порта, если твердо знали, что Адельбранд находится в Северном море.
У Адельбранда был неизменный обычай. После того, как он забирал на захваченном корабле всё ценное, он связывал капитана и команду и поджигал корабль. Мертвые ничего не рассказывают.
Он грабил также и на дорогах, но лишь ради развлечения. Разъезжая со своими головорезами по стране, он встречал группы купцов, направлявшихся на главный рынок. У них обычно бывало немного серебра, да товары, не представлявшие для него большой ценности. Но ему было интересно разоружить охра ну, забрать у них товары, которые затем выбрасывались. Он раздевал их наголо и отпускал восвояси, украсив напоследок тремя рубцами кнута.
Больше всего его ненавидели за склонность к насилию. Но изнасиловать крестьянскую девушку или жену селянина, - на это ему даже не хотелось тратить силы. Они не смели противиться грозному Адельбранду. Монашка же вот это было удовольствие!
Адельбранда отлучили от церкви, но что для него это значило? Епископ обрёк его на муки ада, но он не верил в ад.
В скромной усадьбе неподалёку от деревни жила Лонтилия, дочь одного мелкого дворянина. Лицо и фигура у неё были неописуемой красоты, но подлинную славу она заслужила широким водопадом золотых волос, которые касались земли, когда она шла к мессе, единственному её выходу из дома.
Адельбранд, как-то проезжая мимо, заметил барышню Лонтилию. Вот это желанная добыча! Но второй взгляд на неё обескуражил его. Подобной красоты не было ни на суше, ни на море. Адельбранд медленно проехал дальше и затем скрылся в одном из темных залов в своём замке. Лонтилия! Она должна стать его невестой. Отец её не сможет отказать величественному и грозному Адельбранду.
Он послал за судейским писарем, чтобы написать письмо. Аристократы в ту пору брезговали такой ручной работой, как составление писем и изложение слов на пергаменте. Адельбранд продиктовал ужасное письмо отцу Лонтилии, который, дрожа от страха, изложил дочери его содержание.
- Отец, никогда не говори мне больше об этом злодее. Если ты это сделаешь, я уйду в монастырь и попрошусь в послушницы.
Отец не решился лично сообщить об отказе Лонтилии. Он написал письмо, в котором объяснил, что его дочь бесповоротно решила уйти в монахини. И добавил, что вокруг много девушек, гораздо более знатных, которые с гордостью примут руку знаменитого Адельбранда.
Первым порывом Адельбранда было отправиться к старику и забить того до смерти, спалить ему дом. Но в таком случае он несомненно потеряет Лонтилию.
Она пренебрегла им. Он был отлучён от церкви, она же набожна. Если уж церковь в состоянии отлучать, значит она может также отпускать грехи. Она сможет смыть ему грехи, хотя их было много, и они были ужасные.
Грозный дух, который он всегда держал на поводу, вырвался на волю и стал мучить его - совесть. Последний потопленный им корабль с моряками, молившими о пощаде, женщина, которую он убил, потому что она слишком сильно визжала - перечень был долог и ужасен. Он исправит, что сможет, совершит покаяние. Он преклонится перед епископом и принесёт золото. Церковь ведь нуждалась в золоте и редко интересовалась, откуда оно.
Епископ затрясся, когда викарий сообщил ему, что лорд Адельбранд просит аудиенции. Но это уже был не тот дикий Адельбранд, которого знавал епископ. Этот Адельбранд пришёл с поникшей головой, слёзы обильно текли у него по щекам. Он принёс тяжёлый кожаный мешок.
Его угнетали грехи, сказал он слабым голосом. Он готов признаться в них, и что возможно, исправить, он готов понести такое наказание, какое наложит церковь.
Он принёс золото. Поднял кожаный мешок и предложил епископу попробовать его на вес, но епископ так и не притронулся к нему.
- У меня есть ещё золото, - умоляющим тоном сказал Адельбранд. Достаточно, чтобы построить храм в честь церкви и вашу честь.
Выражение лица у епископа смягчилось. Он знал, что золото получено пиратством и разбоем на большой дороге. Но неправедно добытое золото лучше использовать во славу Господа, чем оставить в руках злодея для свершения нового зла.
А в качестве искупления Адельбранд обещал отправиться в крестовый поход, который в то время организовывали в Италии и Франции. Он будет сражаться за гроб Господень, сражаться насмерть во имя вечной жизни.