Его Мод, ей тридцать лет, может быть даже больше!
Безжалостный клиент нарушил молчанье. - Полагаю, босс платит тебе три доллара в неделю. И наверное, Мод подыскала тебе комнату, за которую ты платишь два доллара в неделю старой карге. И ты наверняка тратишь третий доллар на билеты для себя и Мод. Так ведь всегда поступают разносчики, которых принимают на лето.
Генри покраснел. Билеты у него в кармане кажется уже прожгли дыру в рубашке. Кто же он такой, что знает всё?
Клиент как будто прочитал мысли Генри.
- Ты задаёшь себе вопрос: "Кто же, черт возьми, это такой, кто знает так много неприятных вещей, которые нельзя слушать без отвращения?" Я Джейк, старина Джейк, для краткости. Джейкоб Бурбах, голландец из Пеннсильвании. Я родился в этом городе, и меня выбросили на улицу, когда я ещё ничего не помнил. Наверное, у меня были родители, но кто они такие, и что с ними стало, я не знаю. Когда я был в твоём возрасте, я работал за кормёжку и угол, так же как и ты. На работах без будущего, как у тебя. Я бросил эти глупости и занялся настоящим делом. Я стал кочевником.
- Кочевником? Да вы совсем на них не похожи.
- Вы на востоке не знаете, что такое кочевник. Вы нас путаете с бродягами. Но мы не бродяги. Мы не чураемся работы, и мы нужны стране.
Послезавтра я уезжаю в Айову на уборку урожая. Вы на востоке представляете себе пшеничное поле как небольшие клочки пашни, которые фермер убирает серпом и косой, а жена с детишками вяжет снопы. В Айове же пшеничное поле может занимать тридцать, сорок или даже сто акров. Фермер косит его машиной, и нужна команда в шесть человек, чтобы успеть вязать снопы и укладывать их в стога. Где ему набрать такую бригаду? Среди кочевников.
Или же железнодорожная компания собирается проложить дорогу по незаселённым районам на западе. Какой нормальный рабочий захочет поехать в прерию и месяцами жить в вагончике в отрыве от общества, где поблизости нет даже фермеров или скотоводов? Железнодорожной компании приходится полагаться на армию кочевников.
Мы пожарная команда в жизни страны. Мы никому не нужны, когда чрезвычайные обстоятельства проходят. И тогда мы живём за счёт страны. На востоке нас зовут нищими. Но мы не такие. Мы просто просим выдать нам пищу. Мы имеем на это право.
Но ведь трудно содержать целую армию кочевников. Они ездят по всей стране, кто-то находит хороший участок земли для усадьбы, кто-то находит какое-либо дельце, приходящее в упадок, потому что хозяин становится старым, некоторые находят работу с хорошим заработком - а не просто стол и кров.
Так вот, послезавтра я еду в Айову, где начинается уборка пшеницы. Я проработаю там дней десять-двенадцать, пока не закончится уборка. Затем поеду в Миннесоту, где уборка начинается позже, а после этого в дальние края Ред-Ривер, может быть даже в Канаду. Поедешь со мной? Я гарантирую, что через полтора месяца у тебя в кармане будет долларов шестьдесят-семьдесят.
- Да как же я? У меня ведь нет ни доллара за душой, а как я заплачу за проезд на поезде?
- Мы не покупаем билетов. Ездим бесплатно на крышах товарных вагонов. Не очень-то быстро, но времени у нас хватает.
- А железная дорога разрешает это?
- Конечно. Не будет кочевников - не будет уборки пшеницы.
Не будет пшеницы - нечего будет перевозить. Не будет перевозок - нет дивидендов, нет дивидендов - нечем платить.
- Но ведь мне надо уведомить босса.
- То есть Мод. На прощанье Мод ни с кем не целуется.
Генри поморщился.
- А комната. Я же не могу бросить её просто так. И надо забрать вещи.
- У тебя всего-то там зубная щётка да расчёска. Пусть они останутся для Мод. Она всё равно их заполучит.
- Мод?
- Ну да. Она ведь владелица дома, где ты снимал комнату.
И дома, в котором живёт сама. И к тому же она наполовину хозяйка закусочной.
- Да как же, она говорила, что не может себе позволить купить билеты на спектакль.
- Она умная девушка. Зачем платить наличными, когда можно вполне отделаться поцелуями.
Это оказался самый страшный удар. Какого же дурака свалял он перед ней!
- Я поеду с вами, если возьмёте.
- Отлично! Долой фартук, бери свою шляпу. Ночевать будем в моём логове. Завтра запасёмся едой. А послезавтра, в десять тридцать вечера отходит наш поезд. И кстати, нас будет трое. Мой старый друг Блэки подойдёт завтра вечером. Когда ездишь таким образом, лучше ездить втроём.
Логово находилось в огромном сарае в переулке рядом с главной улицей. Старина Джейк провёл Генри вверх по истёртым ступенькам в большое помещение, забитое связками сена. В конце прохода между вязанками была приставная лестница, круто поднимавшаяся к квадратному отверстию в чердаке. Пользуясь двумя руками и одной ногой, Джейк взобрался по лестнице с проворством белки. Генри последовал за ним, осторожно ощупывая перекладины.
Там была большая комната с окном, опутанным паутиной и очень пыльным, выходящим во двор, дальний угол которого был завален поломанными старыми тележками. Крыша была черепичная, наклонная, высотой футов пятнадцать с одной стороны и футов пять - с другой. В центре комнаты была печка, заржавевшая железная труба которой торчала сквозь черепицы.
Генри с изумлением посмотрел на неё.
- Да разве можно топить в этом сарае, где внизу столько сена?
- Нет. Я плачу пять долларов в год за эту комнату. Время от времени инспектор просовывает свой длинный нос через люк у лестницы. Я умащиваю его за доллар. В целом получается около десяти долларов в год. Но это тебе не такая комнатуха, как у Мод за два доллара в неделю. Видишь три койки, там, где крыша опускается совсем низко. Это ящики, набитые сеном, покрытые хорошей толстой попоной. Я сам подбирал сено, мягкая отава тимофеевки. Не то что та миленькая мягкая досочка, за которую ты платил Мод два доллара в неделю.
Мод, Мод. Да оставит ли он её в покое? Может переменить разговор.
- Вы говорили Блэки. Кто он такой?
- Ну, Блэки - это соль земли. Он тебе понравится. Его зовут Синсир, но я видел, как по-старинному это пишется Сент-Сир. Из французских канадцев, наверное. Это экономнейший человек, ты таких не видел. Он скорее будет есть ость, чем заплатит пять центов за буханку хлеба.