Здесь было совершенно темно, желтые лунные лучи скупо падали только на поляну впереди. На миг Хёрдис стало страшно. А есть ли она на самом деле? Или это только тень? Или чье-то воображение нарисовало ее изменчивый образ на склоне сосновой горы? Живет она или только смотрит на землю из высших миров, где душам не нужно телесного воплощения?
Все было тихо. Хёрдис опустилась на колени и стала копаться меж корнями сосны. В образовавшейся ямке среди хвои и земли ее пальцы коснулись железа. Хёрдис вытащила огниво Синн-Ур-Берге и заботливо очистила его.
– Молодцы, тролли соснового склона! – бормотала она. – Хорошо берегли мое сокровище! Да и что еще вам делать – огонь спалит любого из вас, кто только посмеет протянуть волосатую когтистую лапку к моему огниву!
Зажав в руке свою драгоценность, Хёрдис заскользила вниз по склону. Теперь ее путь лежал к морю. Поодаль от усадьбы у нее было потайное местечко – вернее, одно из тех укромных мест, которые могли пригодиться и как укрытие, и как тайник. В тихой заводи вода была почти спокойна. Огромное море дышало соленой свежестью ей в лицо, но волны оставались там, за большими скользкими камнями.
Почти прозрачный обрезок луны выплыл из-за темных облаков, словно серебряный серп, оброненный кем-то из богов. Лучше бы им обронить круглое блюдо – но полнолуние миновало, а ждать нового Хёрдис было некогда. Фьялли уже приготовили своего «Тюленя» к плаванию, вот-вот они уйдут.
Хёрдис встала на колени на широком плоском камне, склонилась над водой. Навстречу ей из воды глянуло бледное лицо с огромными глазами, а в глазах снова отражалась она сама – Хёрдис Колдунья. Мир пошатнулся и поплыл. Теперь она не знала, какая Хёрдис настоящая: эта, на прибрежном камне, или та – в воде? Хёрдис-в-воде была сильнее. Она не звалась дочерью рабыни, не слушала попреков, не обижалась и не завидовала, – она была сильной и свободной, равной морским великаншам, дочерям Эгира*. На этом берегу ей было подвластно все по обе стороны от дрожащей кромки прибоя.
Подняв руку с зажатым в ней огнивом, Хёрдис-на-берегу ударила железом о камень. Мигом в воздух рванулся сноп сияющих красно-желтых искр, они осыпали широкий камень и долго тлели на нем, прежде чем погаснуть. Часть искр упала в воду, и вода наполнилась красноватым светом, словно искры и под водой продолжали гореть.
– Месяц, брат Солнца, возьми с собой мое лицо! – шептала Хёрдис. – Отнеси его к Острому мысу, к усадьбе Лейрингов! Найди там Гримкеля ярла, Гримкеля Черную Бороду! Расскажи ему, что я зову его!
Она смотрела на свое отражение, вспоминая Гримкеля и стараясь восстановить в памяти его лицо до последней черточки, вместе с морщинами на низком лбу и смешным подергиванием бровей. Пусть он увидит в этот миг то, что видит она, пусть увидит ее лицо. Пусть узнает, что ему настало время вернуться.
Хёрдис медленно опустила в воду руку с золотым кольцом, подарком Гримкеля.
– Месяц, брат Солнца, возьми свет этого золота и освети мысли Гримкеля сына Бергтора, освети ему дорогу сюда, – шептала она. – Пусть он знает, что Хёрдис Колдунья зовет его!
Все силы ее души были зажаты в кулак вместе с огнивом. Хёрдис так пристально смотрела на свое отражение, как будто хотела взглядом вынуть его из воды и бросить вперед, послать по волнам вдаль.
И вдруг ее потянуло в воду – Хёрдис-в-воде была сильнее. Вцепившись обеими руками в скользкий камень, Хёрдис-на-берегу отпрянула назад; холодная волна, как жадный язык моря, взметнулась следом, лизнула камень и окатила ее колени. Но Хёрдис вскочила и отпрянула подальше от воды. Ее наполнило жуткое ощущение: как огромно и могуче море и как мала перед ним она сама – что ему стоит слизнуть ее и поглотить? Вот сейчас накатит волна побольше…
Но волна мирно отошла назад, тихо шипя на камнях с леностью сытого дракона, и испуг Хёрдис сразу прошел. Отряхивая платье, она тихо смеялась от радости – опять получилось! Месяц взял ее отражение и понес его куда было сказано – к Гримкелю. Лукавый Мани* хотел было взять ее саму, но не так-то она проста! Теперь ему придется выполнить ее желание. Чернобородый ярл поймет, что его зовут, и скоро будет здесь. Конечно, если его слово хоть чего-нибудь стоит. А в своих силах Хёрдис была уверена. В себя надо верить, даже если весь мир будет против, иначе не стоит и браться за дело.
Выйдя рано утром из девичьей, Ингвильда сразу столкнулась с отцом.
– Ты не видела Арне? – спросил Фрейвид. – Если увидишь, пришли его ко мне. Я думаю, пора послать человека в Тюрсхейм, к Сиггейру.
Сиггейром звали колдуна, жившего в святилище Тюрсхейм на Остром мысу. Он славился как могучий ясновидец и прорицатель, но Ингвильда не любила его: от Сиггейра исходило ощущение какой-то режущей, проникающей силы, и, стоя рядом с ним, она всегда испытывала неприятное чувство, словно по коже слегка водят острием ножа. К советам Сиггейра почти всегда прислушивался Стюрмир конунг, и поэтому Фрейвид не любил колдуна. Не случись такого происшествия, никогда он не позвал бы его к себе в усадьбу.
– Ты думаешь, это необходимо? – спросила Ингвильда.
– Да. – Фрейвид угрюмо кивнул. – Мы обыскали все побережье. Как видно, кто-то хорошо спрятал огниво. Без Сиггейра мы его не найдем. Конечно, он дорого запросит за свою помощь, но наше огниво того стоит. Ты согласна?
Фрейвид посмотрел в глаза Ингвильде, и она поспешно кивнула. Отец не бранил ее, но она не могла избавиться от давящего чувства вины.
– Что ты такое говоришь, хёвдинг? – спросила подошедшая фру Альмвейг. – Кто мог его спрятать?
– Да мало ли кто? – с досадой ответил Фрейвид. – Если бы огниво было украдено, оно бы уже вернулось. Так бывало и раньше, мне рассказывала мать. Но оно не возвращается, а уже пошел восьмой день, как оно пропало. Значит, оно потеряно, но кто-то его нашел и не отдал. Это не кража, поэтому огниво само не вернется.
– Да кто же мог его найти и не отдать? – в недоумении спросила Альмвейг. Ей не верилось, что кто-то из живущих в усадьбе мог решиться на такую дерзость. – Неужели ты думаешь, что кто-то из тех, кто ест твой хлеб, посмеет так тебя обмануть?
– Посмел же! – в досаде воскликнул Фрейвид. – Ты же видишь, хозяйка: кто-то нашел его и не отдает! Потому я и решил, что нам нужен Сиггейр.
– Как бы он не обиделся, что вместо сына ты прислал за ним хирдмана. – Фру Альмвейг покачала головой. – Ведь раньше ты всегда присылал Асольва. Боюсь, он решит, что ты недостаточно уважаешь его, и откажется ехать.
– Асольва нет… – начал Фрейвид.
– Но ведь он вернется сегодня вечером, – почти перебила его Ингвильда. – Неужели нельзя подождать и одного дня?
– Асольв вернется сегодня? – Фрейвид в удивлении посмотрел на нее. – Откуда ты знаешь? Разве от него кто-то приехал?
– Но… – Ингвильда растерялась. – Разве не ты сам сказал мне?
– Как я мог тебе сказать то, чего сам не знаю? Асольву пора вернуться к новолунию, это верно, но мало ли что могло задержать его по дороге?
– Да нет же, я точно знаю, что он вернется сегодня. Он уже близко, он сегодня ночевал у Торгнюра Совы…
Ингвильда беспокойно поправила волосы, затеребила амулеты на груди, не понимая, что с ней творится. Ей казалось, что кто-то ей рассказал обо всем этом, – иначе откуда такая уверенность? Но Фрейвид был в недоумении.
– Хорошо бы, если бы так… – пробормотал он. – Кто тебе сказал?
– Выходит, что никто. – Ингвильда слабо пожала плечами, растерянно улыбнулась. – Я была уверена, что это ты мне сказал… Кому же еще про это знать?
– Тебе приснилось, – решила фру Альмвейг. – Ты и раньше видела занятные сны.
– Ах, мне снится только огниво! – горестно воскликнула Ингвильда. – Я только о нем и думаю целый день, и ночью мне снится только оно! Тут не до снов про Асольва!