— Поэтому ты приходишь в спальню только среди ночи.
— Мои сладострастные жены не отпускают меня раньше.
— Вот оно что. А я думала, ты избегаешь этого места, насколько возможно, — насмехалась Сканга. — Не лги! Ты приходишь сюда только затем, чтобы никто не мог назвать тебя трусом! И каждую ночь оттягиваешь и оттягиваешь время. Не нужно рассказывать мне сказки! Я могу читать в твоем сердце, герцог. Я вижу, как борются гордость и страх.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — грубо оборвал ее Оргрим. — Я знаю, как обстоят дела с моим сердцем. И мне не нужны поучения.
— Я желаю тебе добра, герцог, хоть и очень разочарована тем, что ты отклоняешь мое предложение. — Сканга наклонилась вперед. Амулеты со стуком ударились друг о друга. — Ты ведь знаешь, что твой убийца пришел не через дверь и не через окно?
— Нет.
— В эту комнату ведет потайная дверь. Весь твой скальный замок пронизан сетью тайных переходов. Они слишком узки для того, чтобы в них могли войти тролли. Такова была задумка строителей. Кобольды подложили тебе свинью. Может быть, тебе стоило немного лучше обращаться со своими рабами, когда они строили замок.
— К чему ты клонишь?
Троллиха подняла руки.
— Но, но. Я просто беспокоюсь. Помни, здесь все готово для твоего убийства. Даже в спальне ты не в безопасности. Но если бы ты пошел со мной в Снайвамарк, я смогла бы стеречь тебя днем и ночью. А ты смог бы помочь мне. Нам обоим был бы прок, если бы ты принял мое предложение.
Грязный цвет снова затопил ауру герцога — сомнения.
— А не ты ли сама натравила на меня этого безумного эльфа? И ты, старая карга, наказываешь меня таким образом за то, что я не слушаюсь? И историю о вечной вражде выдумала, чтобы я рождался в страхе, когда буду возвращаться, чтобы потом легче подчинялся твоей воле?
Сканга задумчиво почесала за ухом.
— Хороший план. К сожалению, не мой, но я запомню. — Она со вздохом поднялась; тело затекло от долгого сидения. — Твой шанс упущен, Оргрим. Другие герцоги не станут колебаться, когда я предложу им трон, даже если это всего на пару лет.
— Как ты вообще сюда попала? Повсюду в коридорах и у всех дверей стоит стража.
Оргрим тоже поднялся. Шаманка почувствовала, что он обнажен. И поистине красив.
— Да, да, — раздраженно ответила она. — У меня тоже было такое ощущение, что ты чувствуешь себя осажденным. Интересно, насколько легко будет эльфу, если твои воины не смогли задержать старуху?
— Никто не задерживает женщину, направляющуюся в мою спальню. — В голосе герцога звучала насмешка, но Сканга чувствовала его холодный страх.
— Я подобна ветру, Оргрим. Иду, куда хочу. С легкостью ослепляю твою стражу. Они смотрят в другую сторону, когда я прохожу мимо, либо принимают меня за своего товарища или за кобольда, который тащит на спине большую вязанку дров. Обмануть их глаза легко. Они склонны видеть то, что хотят видеть. Этот эльф убивал твои прошлые воплощения посреди военного лагеря или здесь, в твоем замке. Он не знает страха, когда отправляется уничтожить тебя. Похоже, собственная жизнь ему безразлична. Поэтому его почти невозможно остановить.
— Спасибо, что предупредила.
Сканга пристально поглядела на ауру герцога. Красного цвета гнева не было, благодарность Оргрима была искренней.
Старуха остановилась. Спина болела. Шаманка, согнувшись, облокотилась на посох.
— И что только тебя здесь держит, Оргрим? Хоть ты и не можешь быть королем, ты был бы первым среди герцогов в Снайвамарке. Воины почитают тебя. Почему ты сидишь здесь? Что может предложить тебе мир людей?
— Мир.
Сканга сердито покачала головой.
— Ты себя обманываешь. Ты рожден для того, чтобы командовать в битвах. Тебя боятся даже эльфы. Ты рожден для войны. И, поверь мне, я пожила достаточно для того, чтобы знать, что никто не может уйти от своего предназначения.
Теперь улыбнулся герцог. Его спокойствие просто выводило из себя!
— Иногда даже в преклонном возрасте можно научиться удивляться.
Шаманка вспомнила странную историю, которую рассказывала ей Бирга.
— Ты нашел женщину человеческого князя, впоследствии короля, и спас ей жизнь, как я слышала. Теперь она в долгу перед тобой, да. Думаешь, людям ведома честь?
— Этому одному — может быть. Его жене это понятие ведомо совершенно точно. Ее храбрость произвела впечатление даже на моих воинов. Мы спасли ее, ее ребенка и слугу от замерзания. Альфадас запомнит это. Теперь он знает, что я хочу мира. Мы будем добрыми соседями. Время от времени будут стычки, чтобы наша молодежь могла проявить свое мужество. Маленький разбойничий набег, кража скота… Ничего более. Воевать мы не станем.