В битве при Магнесии обе армии пытались использовать один и тот же прием: прорыв конницы и легковооруженных на правом фланге с последующим ударом во фланг и тыл центра противника. Этот прием ввели в практику македоняне Филиппа II и Александра Великого. Александру он неизменно приносил победу в битвах с персами. У его последователей он получался хуже. Главная проблема заключалось в трудностях управления конницей после начала боя, особенно до полного разгрома противостоящего ей противника. Эти трудности стояли даже перед хорошо обученной кавалерией Нового времени. Античные всадники далеко не всегда имели ту же выучку. Тот же Антиох Великий при Рафии долго занимался закреплением победы на правом фланги. За это время египтяне разгромили его фалангу. Похожая ситуация сложилась при Магнесии. Римская конница, прошедшая школу II Пунической войны, оказалась лучше управляемой, чем селевкидская. Ее действия были лучше скоординированы с пехотой. Играл роль и другой момент. Царская конница левого фланга не проявила особого боевого духа и бежали при первом натиске противника. Интересно отметить, что значительную часть конницы Антиоха составляли катафракты и среднеазиатские конные лучники. Эти всадники заслужили только презрительные отзывы со стороны римлян (ср. Liv.XXXV.48.3–5, 49.5–8; XXXVII.42.1–2). Через полтора века комбинированные действия катафрактов и конных лучников парфян сокрушили римскую армию Красса и поставили на грань гибели войска Антония. В рассказах античных историков об этих битвах звучат отголоски страха перед бронированными всадниками и перед неуловимыми конными лучниками. Под руководством полководцев иранского и среднеазиатского происхождения эти воины дрались значительно более упорно и умело, чем за дело македонской династии Селевкидов.
Со времен Аппиана и до наших дней Антиоха упрекают в неумелом использовании фаланги. Вообще говоря, в практике эллинистических армий довольно обычным являлось оттягивание ввода в бой тяжелой пехоты в центре. В случае успеха флангового удара победа достигалась с меньшими жертвами, чем при лобовом столкновении фаланг. Тем не менее, в случае фронтального столкновения на равнине шансы фаланги македонского типа выглядели предпочтительнее по сравнению с легионерами, но фалангисты при Магнесии вели себя пассивно. Поведение царских войск выглядит гораздо логичнее, если принять предположение о численном перевесе римской тяжелой пехоты. Пехоте правого римского фланга противостояла только конница, а справа пехотинцев надежно прикрывала римская конница. Дисциплинированная и обученная тяжелая пехота обычно выдерживала фронтальную атаку конницы, хотя и не способна была преследовать отходящих всадников. Сирийская фаланга в случае атаки потеснила бы римский центр, но подставила бы свой фланг под удар второй и третей линий римской пехоты правого фланга. Так произошло в битве между македонянами и римлянами при Кинноскефалах семью годами раньше (Polyb.XVIII.25.1-26.5; Liv.XXXIII.3-11). Именно поэтому Антиох пытался привести в замешательство римскую пехоту атакой серпоносных колесниц и подготовить тем самым действия конницы. Хорошо организованные действия римско-пергамской конницы и легкой пехоты в сочетании с низким боевым духом сирийской конницы левого фланга перечеркнули планы царя.