— Нет! Я не циник и не хочу потворствовать цинику! Поищите себе другого реципиента!
— Ну, будет, будет… Другого мне не надо, а про девочек было для красного словца. Будет у тебя замечательная любовь, которую мы общими усилиями завершим браком, отчего появятся прекрасные дети, два мальчика и две девочки…
— Какими еще общими усилиями? Я в этом отношении не хочу от Вас совершенно зависеть, слышите?
— Ох, беда… В любви наломать дров и набить шишек проще простого… Сколько романтических дураков и дурочек от этой любви самоубийством кончают! Ладно, бросим делить шкуру еще неубитого медведя…
— Сравнить девушку со шкурой медведя, по-вашему, можно? Это не мы дикари получаемся, а вы…
— Все, все, убедил. Мы, и правда, все опошлили в своем мире.
Глава восьмая
Встреча с генерал-губернатором
В субботу семья Городецких получила два приглашения на воскресенье: первое от Кудрявцева Егора Федоровича на вечернюю читку первого номера Красноярской роман-газеты и второе от Гадаловых на воскресный ужин.
— Что же нам делать?! — всплескивала руками Елена Михайловна. — Обидеть Гадаловых отказом — последнее дело. Но они, верно, рассчитывают, что Сережа снова развлекать всех будет, а он к игре совсем не готовился… У Кудрявцева тоже вся читка на присутствии автора, Сережи основана…
— Мама, я думаю, Гадаловы обязательно пригласили Кудрявцевых, так что читка вряд ли состоится, — здравомысляще предположил Городецкий.
И верно: от Кудрявцева к вечеру появился посыльный, с извинениями и надеждой встретиться у Гадаловых.
— Значит, идем к Гадаловым и готовим вопросы к своей игре, — резюмировал Сергей.
— Но успеешь ли ты подготовиться?
— Придется, — невозмутимо ответил Городецкий-Карцев. — Впрочем, у меня часть вопросов от прошлой игры не использована… А ваши новые платья будут готовы?
— Успеем. Я только боюсь, что женское общество их укороченный фасон категорически осудит…
— Укороченный? Ниже щиколоток?
— Но при ходьбе и, тем более, в танце это будет уже выше щиколоток!
— Увидишь, все мужчины будут категорически «за»! Двадцатый век пошел, а они все улицы подолами метут…
Воскресным утром Сергей не утерпел, стремительно сходил к газетному киоску на Благовещенской улице и почти тотчас увидел первый номер «Красноярской роман-газеты», на обложке которой красовался улыбающийся он сам в меховой парке (Егор Федорович где-то раздобыл и заставил Сергея в ней сфотографироваться). Внизу крупными буквами было выведено «Смок Беллью», а пониже средними «Приключения золотоискателей на Аляске». Еще ниже стояло «автор Джек Лондон», а под автором мелко «перевод Сергея Городецкого». Заплатив 10 копеек, он бегло пролистал журнал и остался им доволен: переплет крепкий, буквы четкие, бумага хоть и серая, но не раздражала. Даже фото вышло на удивление ясным.
Дома журнал из рук брата выхватила Катенька и уставилась на обложку.
— Это же ты! — закричала она. — Мама, Сережу на обложку роман-газеты сфотографировали!
И вбежала в комнату матери.
— Не мешай маме творить, оглашенная! — возопил Сергей. — Так и знал, что из-за этой фотографии покоя никому не будет…
Через пару минут в зал энергично вошла Елена Михайловна с журналом, а за ней хвостиком Катенька.
— Это просто чудесно, — сказала мать с чувством и заключила Сергея в объятья (Карцев затрепетал). — Мой сын — писатель и золотоискатель! Егор Федорович замечательно придумал. Теперь никто не посмеет отнестись к тебе с пренебрежением. Случай убедиться в этом сегодня же и представится: мы идем в самый шикарный дом в городе, иллюминированный электричеством, где будет фешенебельное общество и, видимо, даже генерал-губернатор с семьей. Но в центре внимания будешь ты, мой сын. Боже, какое счастье!
Вечер у Гадаловых развивался ожидаемо, под кальку предыдущего, у Кузнецовых. Когда публика (человек под 80) вдоволь развлеклась необычной викториной, состоялся грандиозный ужин (с осетровой ухой, молочными поросятами, бесчисленными салатами и гарнирами), после которого мужчины потянулись в курительную комнату. С минутным колебанием вошел туда и некурящий Городецкий (с тычком от Карцева).
— Да, господа, — отвечал на чей-то вопрос Михаил Александрович Плец, генерал-губернатор, плотный бритый мужчина лет 55 с тяжелым проницательным взглядом, — война с Японией вполне вероятна. Микадо, после того как заключил военный союз с Великобританией, стал безапелляционно настаивать на протекторате над Кореей и особых интересах в Маньчжурии. Тем самым Порт-Артур и Дальний оказываются, по существу, в японской блокаде, да и Харбин, в случае высадки японской армии в Маньчжурии, будет под ударом. Выбор у нас невелик: либо мы из юго-восточного Китая уходим, бросив все построенное на миллионы рублей, либо будем его отстаивать с оружием в руках. Впрочем, и выбора-то нет: уступим здесь и тотчас Владивостока с Хабаровском лишимся. Но так ли уж страшна японская армия, хоть и подпертая современным флотом? Если мы тратим огромные деньги на строительство флота и содержим миллионную армию, то эти военные структуры должны доказывать свою необходимость. Сейчас назревает именно такой случай.