В свою очередь весьма пристально следило за нашими работами 4-е Главное управление Минобороны СССР, которое отвечало за новейшее вооружение ПВО, ПРО, ПКО, СПРН. Это управление подчинялось непосредственно министру обороны и начальнику Генштаба, а не как ныне главкому Войск ПВО. Им руководил с 1957 по 1972 год генерал-полковник Байдуков Георгий Филиппович (в прошлом прославленный лётчик), затем генерал-полковники Юрасов Евгений Сергеевич, Леонов Леонид Михайлович. Эти военные специалисты принципиально отстаивали интересы Минобороны. То есть, наша боевая радиолокационная система не была протащена по чьей-то злой или доброй воле, или в корыстных интересах заинтересованных групп лиц или ведомств. Эта система была очередной труднейшей и проблемной задачей во всём комплексе ПРО и предупреждения. При этом копейки лишней порой нельзя было выбить у заказчика. Все средства строго учитывались и контролировались.
Площадку под первый объект выбрали под Чернобылем. Рядом была атомная электростанция с дешевой энергией. Эта ЗГРЛС должна была контролировать ракетные базы США, посылая зондирующие сигналы через Северный полюс Земли. Привязка объекта к этой точке тоже была всестороннее проверена и одобрена в различных инстанциях. В 1975 году объект был практически построен. В том же году начались заводские испытания. Вся аппаратура локатора функционировала нормально. Однако вероятность обнаружения одиночных запусков оказалась ниже, чем было записано в техническом задании локатора. Тогда военные предложили определять эффективность станции не по одиночным, а по боевым (массовым) стартам ракет. Был сформулирован целый ряд боевых налётов. 45-й СНИИ разработал методику моделирования, создал опытно-математическую модель для оценки характеристик локатора. Эта модель калибровалась по стартам своих боевых ракет, обнаружение которых шло на опытном образце ЗГРЛС в Николаеве. Потом на испытаниях в условиях реальной обстановки с помощью специальной аппаратуры подмешивались сигналы, соответствующие боевым стартам. По ним проверялся наш локатор. Вот с такой оговоркой было принято решение приступить к государственным испытаниям. Это решение принималось на уровне комиссии по военно-промышленным вопросам, согласовано с министром обороны. Сутками, неделями, да что там, месяцами наши специалисты находились на объекте и дорабатывали станцию, чтобы она могла надёжно обнаруживать старты БР. Начались испытания. Государственную комиссию по Чернобыльской станции возглавил начальник академии ПВО маршал авиации Зимин Георгий Васильевич. Проверялся весь аппаратурный комплекс. Потом методом опытно-математического моделирования оценивались обнаружительные характеристики ЗГРЛС. А параллельно шло строительство объекта в Комсомольске на Амуре. Испытания велись с 1976 по 1979 год. Сложность и длительность испытаний объясняется тем, что в разное время года и суток ионосфера ведёт себя по-разному. И вот государственные испытания завершились. Для нас стало очевидным, что пока невозможно обнаруживать с высокой вероятностью одиночные старты баллистических ракет.
Тому мешает природа. В то же время, характеристики обнаружения боевых стартов приемлемы. Однако в техническом задании они не были записаны. Поэтому был подготовлен согласованный промышленностью и заказчиком проект корректировки ТЗ. Этот документ утверждался начальником Генерального штаба. Об этом поставили в известность министра обороны маршала Устинова. Тот распорядился провести совещание по данной проблеме.
Хорошо помню тот день 1979 года. В зале, где собирается военная коллегия Минобороны практически все главнокомандующие видами Вооруженных сил, представители из ЦК КПСС, Совета Министров СССР, АН СССР, комиссии по военно-промышленным вопросам, множество высокопоставленных генералов и адмиралов. Доклады делали председатель государственной комиссии маршал авиации Зимин и я, как главный конструктор. Где же тут кулуарность, о которой пишет газета? На этом совещании были высказаны самые разные мнения. Так, начальник Генштаба маршал Николай Васильевич Огарков поддержал совместное предложение военных и промышленности записать в техническое задание то, что ЗГРЛС, прежде всего, должна обнаруживать массовые старты баллистических ракет. Однако, Дмитрий Федорович Устинов сказал, что не ожидал, Николай Васильевич, что вы проявите такую мягкотелость. Хорошо помню его слова: «Пусть они поработают, а наша задача создать им для этого условия. Корректировать ТЗ рано. Пусть еще поработают. Потом мы поэксплуатируем локатор. Они учтут наши замечания и еще его доработают. Пока рано отказываться и поднимать руки к верху». Вот такую формулу доработки ЗГРЛС предложил Устинов. На том совещании было принято решение о том, что давайте двигаться дальше, будем испытывать комсомольскую станцию, технические задания станциям не корректировать, а в дальнейшем заставить разработчиков доработать систему.
С совещания мы вышли, в общем-то, удовлетворённые, хотя принятое решение имело свои положительные и отрицательные стороны. С одной стороны оно мобилизовало, а с другой отрицательно сказывалось на ходе работ. Тогда и решили, что после завершения испытаний комсомольской станции оба объекта подключаем к системе предупреждения о ракетном нападении (СПРН), оцениваем их вклад и ставим на боевое дежурство. Одновременно промышленность осуществляет доработку станций.
Председателем госкомиссии по испытаниям радиолокатора под Комсомольском-на-Амуре был генерал-полковник Юрий Всеволодович Вотинцев. В высшем смысле военный интеллигент. В самых сложных ситуациях он всегда сохранял спокойствие, никогда не произносил бранных слов. Работать с ним было приятно. Испытания в Комсомольске были проведены быстрее, по-моему, за два года. Сказался уже накопленный опыт.
Председателем комиссии по совместным испытаниям двух станций также был Юрий Всеволодович. Командующий войсками, куда должны были войти ЗГРЛС, решал, заслуживают ли они быть составной частью СПРН, верно ли на них потрачены деньги, принимать или нет их на вооружение. А принципиальности и решительности генералу Вотинцеву было не занимать.
В 1981 году испытания были завершены, была дана оценка вклада системы в СПРН. Вклад был оценён как весомый. Акт подписали человек 40 и он был утверждён в Минобороны. При этом были тщательно проверены все документы, все параметры. А в газете написано, что и этот важный документ утверждался чуть ли не группой заговорщиков.
Детально ход испытаний был доложен министру обороны маршалу Устинову. Только после этого появилось решение о постановке на боевое дежурство ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре. В опытную эксплуатацию военными вводилась Чернобыльская ЗГРЛС. Этим же решением промышленности ставилась задача в довольно жесткие сроки провести дальнейшее совершенствование радара до определённого существенного уровня. Полученные результаты ввести на Чернобыльском объекте. Только после окончательного выполнения всего намеченного комплекса работ вновь провести проверочные испытания всей системы. И лишь после этого принять ее на вооружение в целом.
Вот какая концепция была окончательно принята маршалом Устиновым. Хорошо помню, как Дмитрий Федорович поднялся с кресла, вышел из-за стола и подошел к большому глобусу. Остановился, посмотрел на Земной шар в миниатюре. Помолчал. Тогда он сказал буквально следующее: «Вопрос принятия на вооружение боевой системы очень серьезный. Ошибки быть не должно. Его надо доложить на Совете Обороны». Вот так то. На Совете Обороны СССР обсудить боевую систему ЗГРЛС. Даже член Политбюро, министр обороны СССР, маршал Советского Союза Устинов выносил вопрос о ЗГРЛС на коллективное обсуждение. Видно и он опасался возможных последствий единоличных и может быть опрометчивых решений. А какая-то газетенка все свела к групповщине и волюнтаризму.
К июню 1981 года был подготовлен проект Постановления Правительства по утверждению этой концепции. Совет Обороны СССР состоялся 22 июня. Доклад делал начальник Генштаба Вооруженных Сил СССР маршал Николай Васильевич Огарков. Были прения. Проект Постановления был одобрен членами Совета Обороны. А в него, как известно, входили первые лица государства. Каждый имел свой штат консультантов и экспертов, которые всесторонне изучили проблему. В закрытом Постановлении указывалось, что 30 июня 1982 года ЗГРЛС под Комсомольском-на-Амуре должна быть поставлена на боевое дежурство, а так же были сформулированы основные требования по модернизации всей боевой системы загоризонтной локации.