Нет в книге Медведева и примеров "доносов" Лысенко на Вавилова ― хотя сам же Медведев упомянул, на стр. 113, что со следственным делом Вавилова "ознакомился писатель Марк Поповский", а на следующей (114) странице сообщил, что "в "Деле” Вавилова было обнаружено много разных заявлений, обвинявших его во вредительстве". Медведев (как и Поповский или Сойфер) не привели в своих книгах примеры "доносов" Лысенко на Вавилова по очень простой причине — как не обвинял Лысенко Вавилова во вредительстве, так не писал он на него и доносов[114]. Об этом свидетельствовала и А. И. Ревенкова, находившаяся одновременно с Вавиловым под следствием, позже его биограф[115]: "В течение 10 месяцев (с 10.VIII-40 г. по конец мая 1941 года) я находилась под следствием по так называемому "делу Вавилова". За это время мой следователь знакомил меня с большим количеством гнусных доносов на Вавилова, иногда касающихся и меня лично. И никогда мне не давали читать показания Лысенко Т. Д., и вообще о нём не упоминалось"[116].
2. Сходный характер ― политических инсинуаций в отношении Т. Д. Лысенко ― имела и фраза на стр. 123 книги Медведева "Николай Иванович Вавилов… герой, отдавший жизнь за свои научные убеждения" (подчёркнуто нами). В сочетании с предшествовавшими ― хотя и бездоказательными, но настойчиво муссировавшимися ― пассажами о "перерастании генетической дискуссии в борьбу с "врагами народа"" она могла усилить у читателя впечатление, что виновником гибели Вавилова являлся его главный научный оппонент ― Т. Д. Лысенко.
Однако утверждение об осуждении Н. И. Вавилова за его научные убеждения являлось чистой фальсификацией. В документах НКВД и на допросах у следователя Вавилову ставились в вину не его "научные убеждения". Вавилову инкриминировались: организация антисоветской группы, крупная растрата средств, вредительство в сельском хозяйстве, шпионаж, что ― по сталинским временам ― относилось к категории уголовных преступлений. Хотя в некоторых документах НКВД, касавшихся Вавилова, встречались упоминания о "продвижении Вавиловым заведомо враждебных теорий" и о его "борьбе против передовых работ Лысенко, Цицина, Мичурина", однако они никакой существенной роли в "деле Вавилова" не играли. Понятно, что ГБ собирала на потенциального подследственного любую компрометирующую его информацию ― в тех же документах можно прочесть и что "Вавилов имеет вклады за границей", и что он "читал лекции за рубежом" и т. д. Но все эти материалы имели совершенно второстепенное значение по сравнению с такими показаниями на Вавилова, собранными в досье ОГПУ-НКВД[117] на него: "Политические взгляды ВАВИЛОВА резко враждебны коммунистической партии и советской власти… По адресу товарища СТАЛИНА иначе как в контрреволюционном клеветническом тоне ВАВИЛОВ не говорит" и тому подобными. Всякий, кто ознакомится с протоколами допросов Вавилова после его ареста и с формулировкой приговора по его делу, может убедиться, что предъявленные Вавилову на следствии обвинения не имели никакого отношения к его "научным убеждениям". О том же свидетельствовала и А. И. Ревенкова в вышеупомянутом письме: "обвинения в адрес Н. И. Вавилова не касались проблем генетики. Они относились к другой области"[118].
3. На стр. 111 (примечание 1) своей книги Ж. Медведев писал: "Проф. Карпеченко был арестован вскоре после того, как газета "Ленинградский университет", в которой И. И. Презент играл руководящую роль, поместила редакционную статью (1940 13 дек.), развязно критиковавшую лекционный курс Г. Д. Карпеченко по генетике и требовавшую устранения его и его сотрудников от работы в университете, так как они якобы превратили кафедру в "оплот реакционных учений, практически представляющих собой предельческие теории в биологической науке".
Хотя, как известно, "после того ― не означает вследствие того", но факты в этом пассаже Медведева скомпонованы так, что читатель может подумать, будто Г. Д. Карпеченко арестовали вследствие статьи Презента.
Однако если этот пассаж из книги Медведева дополнить другими фактами, то картина будет вырисовываться несколько иная. Примерно тогда же, когда И. Презент "развязно критиковал лекционный курс Г. Д. Карпеченко", Н. И. Вавилов давал такие показания следователю:
114
Зато такие доносы, сохранившиеся в следственном деле Вавилова, во множестве писали коллеги и друзья Вавилова. Будучи предъявленными Вавилову на следствии, они, очевидно, повлияли на его решение признать часть обвинений. См. протоколы допроса Вавилова за август-сентябрь 1940 г. (частично воспроизведены в книге Н. В. Овчинникова "Академик Трофим Денисович Лысенко", М. 2010 г., стр. 143–156).
115
Анна Игнатьевна Ревенкова (1896–1976 гг.) ― биограф Н. Вавилова (Ревенкова А. И. Николай Иванович Вавилов: 1887–1943. М., 1962 г.).
116
Из письма А. И. Ревенковой Л. И. Брежневу, 29.12 1964 г. Копия письма имеется в личном архиве П. Ф. Кононкова, также в фонде Т. Д. Лысенко архива РАН.
117
которое велось, между прочим, с начала 1930-х гг., задолго до возникновения научных споров между Вавиловым и Лысенко.