Единственный выход, который я могу предложить нашему собранию, состоит в мозгоулучшателе последней модели, который позволит всем пешеходам самим переплыть реку прямо по черноте. Однако мозгоулучшатель не может повлиять на мозги, зараженные вирусом саморазрушения, и для этой, большей части людей поток черноты все ещё является непреодолимым, более того, гибельным препятствием, в котором их личности растворяются и они тонут.
К сожалению, а может, к счастью, директор нашего института тоже заражен, и суть моего последнего отчаянного проекта состояла в нахождении вакцины и проверке ее на нашем директоре. Сначала мы искали вещество, при взаимодействии с которым вирус саморазрушается схлопыванием внутрь себя, не затрагивая мозги вирусоносителя. Однако, после многих безуспешных попыток, нам удалось теоретически доказать, что такое вещество не может существовать, потому что оно должно одновременно иметь прямо противоположные, несовместимые свойства.
Но мы не теряли надежды, расширили диапазон поисков по разным направлениям, продолжали испытания самых различных вариантов, и кое-что обнаружили. Я предполагаю, что нужное вещество у нас только что появилось, хоть это и не вакцина. Вчера вечером в лаборатории биологического отдела нам удалось завершить специальный дистиллятор для черноты из реки кризис, и получить перегонкой черноты удивительное вещество, которое, не влияя на сам вирус, делает его видимым, превращая маску на заражённой части мозга вирусоносителя в жидкость, очень похожую на черноту реки. Если это вещество ввести всем путникам заблаговременно, то к моменту прихода сюда, после того как исчезнут маски, вирусоносители сами всё увидят и с радостью избавятся от зараженного мозгового вещества, а вместо него естественным путём взамен поражённого вирусом вырастет достаточное количество нормального мозгового вещества. Тогда, при подходе путников к реке, у них окажется достаточно собственного свободного разума для успешного применения мозгоулучшателя в режиме массового ненаправленного мозгоулучшения. Путники приближаются, и вот-вот достигнут временной отметки, после которой применять лекарство будет поздно. Другого решения сейчас нет.
– Ну так давайте немедленно начнём вакцинацию!
– Единственное препятствие моего проекта в том, что наш директор должен прямо сейчас решиться на подвиг, проверить экспериментальное лекарство на себе. Безопасность я гарантировать не могу, ни на какие предварительные исследования у нас более не осталось ни единого часа. Если все получится успешно, в черноте кризиса выживет максимально возможное количество приближающихся путников, может быть даже все.
Я встал с места и спросил:
– А если нет, тогда что?
– По данным лабораторных исследований, только один из десяти тысяч незаражен, еще двое из тех же десяти тысяч смогут побороть вирус непосредственно в реке, личности остальных будут растворены в черноте кризиса, и они потеряют способность к разумному мышлению. Мозгоулучшение не поможет, оно не действует на зараженных, а незараженным помогает увидеть цель и не потерять правильное направление для выхода из реки. Если не сделать мозгоулучшение, только половина из выживших сумеет переправиться через реку, остальные вернутся на этот берег.
–Итак, если не делать ничего, светлого будущего достигнут трое из двадцати тысяч, и только шестеро вообще останутся людьми, остальные озвереют, и в городе светлого будущего тогда окажется слишком мало людей, чтобы он смог получить жизненную силу для переноса в реальность?
–Да.
–Хорошо, но сначала я хочу выслушать доклад начальника отдела традиционного мостостроения.
– Мой доклад может быть либо очень длинным, либо очень коротким. Что вы предпочитаете?
– Давайте сначала очень короткий. Если будет нужно, мы выслушаем длинный. Вы же слышали, что у нас осталось очень мало времени.
– Мы трудились круглосуточно, с минимальными перерывами на сон и еду. Если когда-нибудь река кризиса иссякнет, и у этой реки вообще есть дно, вы увидите там то, что осталось от наших многочисленных попыток построить мост. Все оказалось напрасно, всё утонуло в черноте.