Я присоединился к отцу, и сказал- ну вот, минут пять передышки у нас точно есть. Отец, который внимательно следил за происходящим, укоризненно покачал головой:
– А если бы что-то пошло не так?
– Пап, пойми, подставляя свою голову, рискую я кем и чем угодно, но только не собой! Без тебя было бы сейчас легче, я пошёл бы прямо к Кнышу, и мне было бы плевать на всё воинство варваров.
– Да, а на всей планете сразу мог бы пойти, например, дождик из серной кислоты, чтоб у всех варваров сразу не только растворились доспехи, но и голов с задницами не осталось! А так, учитывая, что в твоих мыслях постоянно вертится, что тебе надо защищать меня, ты хоть будешь поаккуратнее также с планетой и её обитателями! И я всё же полагаю, что в решающий момент моё присутствие здесь окупится сторицей. Кстати, я очень рад участвовать с тобой в настоящем мужском деле, и начинаю чувствовать себя, благодаря твоей находчивости, как за каменной стеной!
– Спасибо, папка- сказал я и поцеловал его.
Дорога была извилистой, прорубленной в сплошном лесу, который стеной стоял по обе стороны дороги и казался непроходимым. Кныш будто толкал меня, подгоняя, отец шёл рядом, держа меня за руку. Вскоре, пройдя очередной поворот дороги, мы совсем близко, прямо перед собой увидели столб дыма, уже посветлевший, фонтаном бьющий в небо, а лёгкий порыв ветра донёс до нас запах пожарища. Всё это свидетельствовало, что лесной пожар уже разгорается вовсю, пахло чем-то очень похожим на дым земного костра, но примешивались и какие-то незнакомые ароматы. На следующем крутом повороте дороги Кныш заставил меня свернуть с неё в дремучий лес, прямо на столб дыма, для этого прохладный, очень сильный и очень свежий поток воздуха подул мне в спину так, что я даже вынужден был отклониться назад, чтобы не упасть. Этот поток услужливо разгонял дым, раздвигал и даже иногда ломал ветки огромных деревьев, всё так же толкая меня вперёд, отец шёл рядом и немного позади меня, сразу сообразив, что меня несёт ветер. Просека, проложенная, а вернее говоря, продутая этим явно неестественным ветром, следом за нами сразу же смыкалась, так что лес позади нас выглядел девственным и непроходимым. Если варвары и нашли уже способ переправиться через опасную реку, сомкнувшийся лес и всё более сгущающийся дым надёжно укрыли нас от любых преследователей.
Вскоре впереди, в просветах стволов деревьев, показалось пламя, лес впереди нас горел, стволы и ветви то там, то тут лизали языки ярко-малинового цвета, мы почувствовали жар и услышали треск горящих ветвей. Я почувствовал облегчение от того, что варвары отстали , и вдруг вообразил, что я- посол Земли на этой варварской планете, а то, то происходит- торжественная встреча на аэродроме, с ковровой дорожкой, разложенной прямо на лётном поле. Я внутренне ухмыльнулся этим мыслям.
Вдруг, прямо с ясного неба, на котором не было ничего, кроме всё тех же маленьких коричнево-пурпурных облачков, полил проливной дождь, настолько сильный, что всё, кроме нас и небольшой круглой площадки под нашими ногами, промокло насквозь буквально за пару секунд. Огонь стал на наших глазах быстро затухать, пожарище зашипело, пар и дым заполонили весь лес вокруг, но я оказался в центре невидимой сферы радиусом метра два, в которой воздух был чист, сух и холоден, и куда не попало ни капли дождя. Меня как будто укрыл зонтик, или я был в скафандре, а отец стоял поблизости. Кныш пока никуда не толкал меня, видимо, его возможности- или фантазия- всё же были как-то ограничены, а может, весь спектакль был устроен для того, чтобы окончательно отогнать от меня воинственных аборигенов.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, и меня снова подтолкнуло вперёд. Кныш, по-видимому, был совсем близко, судя по тому, что вокруг начался уже полный идиотизм.
Метрах в десяти впереди меня словно бы бесшумно двигался громадный невидимый бульдозер, это что-то невидимое с корнями выворачивало огромные деревья, и укладывало их слева и справа от прямого, как стрела, продолжения моего пути. Из-под выворачиваемых деревьев разбегались какие-то испуганные зверушки, мирно жившие до того в многочисленных норках под корнями, а за «бульдозером» оставалась перекопанная просека, шириной метра два, с громадными ямами на местах, где стояли деревья.