- Что? - переспросил полицейский. - Зеваки?
- Поганое сборище паршивых зевак, - ответил Фрост.
- Не понимаю, капитан. Что вы имеете в виду? Какие зеваки?
Фрост откинулся на спинку старого, уже почти ветхого деревянного кресла. Подметил множество глубоких царапин и выбоин на подлокотниках.
"Сюда большей частью садятся в наручниках, - подумал Фрост. - Вот и повытерли..."
- Международная оружейная торговля, - пояснил он, - изобилует зеваками. Людьми, которые заглядываются, глазеют, прицениваются, а в итоге не покупают ни черта. Именно поэтому столько дельцов, берущихся сбывать большие и малые стволы, разочаровываются, идут на попятный, меняют род занятий. Согласен, "торговля оружием" звучит заманчиво и звонко, товар стоит огромных денег... Казалось бы, продавай - не хочу... Да в кармане-то сплошь и рядом только блоха на аркане, или вошь на цепи!
Лейтенант безмолвствовал.
- Кто-нибудь, - продолжил Фрост, - обращается к вам, делает заказ. Надежнейшие условия, распрекрасный контракт. Государственный Департамент пляшет от восторга, дает вам зеленую улицу - вперед! Я отыскал покупателя на браунинги пятидесятого калибра. Единственный покупатель на всем белом свете, как выяснилось...
- Простите?..
- Это старье никому не требуется, - пояснил Фрост.
- А!
- А знаете, каково раздобыть противотанковый гранатомет? Возле завода чуть ли не очередь выстроилась по списку - ждут, не дождутся. Я раздобыл. Расстарался.
Лейтенант кивнул.
- Совершил невозможное. Почти невозможное. И почти даром.
- Н-да.
Лейтенант - Фрост припомнил, что его зовут Абрамсоном, - вздохнул:
- По крайней мере, вы унесли ноги. И этот немец, Негг Шелль, тоже уцелел. Могло выйти хуже.
- Да, только, черт возьми, я, по сути, разорился. И сижу перед вами. И вот они, мои пожитки - все вместе взятые.
Фрост указал на хромированный браунинг и герберовский нож, красовавшиеся перед лейтенантом посреди обширной столешницы.
- Ладно, чего уж там... Во-первых, за вас вот-вот официально заступятся сверху. А во-вторых, даже будь иначе, никто не стал бы возбуждать уголовного дела. В конце концов, капитан Фрост почти единолично истребил банду террористов... Но оружие вернем только перед самым отъездом из города...
Абрамсон склонился вперед, накрывая браунинг широким, свободно свисающим галстуком, уставился на Фроста в упор:
- И помоги вам Бог, ежели еще раз объявитесь в Новом Орлеане! Я не шучу, запомните.
- Вот она, благодарность за примерное поведение! - вздохнул Фрост. - Надо было юркнуть в сторону и улепетывать как ошпаренному.
- Не похожи вы на человека, склонного улепетывать, - хмыкнул Абрамсон.
Потом зажег сигарету, протянул спичку Фросту. Капитан, в свой черед, перегнулся через стол, прикурил, сощурился. Вновь откинулся на спинку кресла.
Последовали еще полтора часа болтовни с Абрамсоном. Полтора часа невольно подслушанных телефонных разговоров, слушать которые посторонним не полагалось. Почти полная пачка выкуренных сигарет. Наконец, Фрост покинул центральный полицейский участок, предварительно заручившись торжественным заверением Абрамсона:
- Получите оружие в целости и сохранности. Но не ранее, чем за пять минут до отъезда или отлета!
Полдень уже миновал, однако на улице стоял ощутимый холод. Спасаясь от сырости, Фрост поднял воротник, остановил такси и велел ехать в Латинский Квартал, откуда несколькими часами ранее ушел на столь неудачную встречу.
Странно, подумал Фрост, какое редкое движение! Поутру автомобилей было куда больше.
Проезжая мимо Джексоновской площади, он увидел веревочное ограждение, протянутое полицией вокруг недавнего поля битвы, и даже с приличного расстояния - или это просто почудилось? - умудрился разглядеть меловые линии на булыжнике, обозначавшие очертания уже убранных мертвых тел.
Лейтенант не удосужился уведомить Фроста, кем были нападавшие, но Хэнк предполагал, что столкнулся с коммунистами либо левыми студентами из той страны, чьи правительственные арсеналы неопытный бизнесмен Фрост пытался втихомолку пополнить.
Судя по всему, парадом посредников командовал француз... Царство ему Небесное...
Фрост пожал плечами, расплатился с водителем и зашагал по улице Урсулинок к Латинскому Кварталу. Урсулинки, припомнил Фрост. Женский монашеский орден, история которого вплетается в историю Нового Орлеана буквально с того дня, когда заложили первый камень первого дома.
Отыскав ресторанчик на углу, капитан отворил дверь и вошел. В дальнем конце обеденного зала высилась длинная стойка. На подоконниках красовались аквариумы, являвшие обозрению посетителей изрядный ассортимент живых омаров. Играл музыкальный автомат. Но вместо обычной чуши - тяжелого рока, диско или ковбойских напевов - звучал настоящий, старый, изысканный орлеанский джаз. Исполняли "Сент-Джеймсский лазарет".
- Веселая музыка, ничего не скажешь! - пробурчал Фрост.
Светловолосая официантка средних лет проводила капитана к свободному столику, пригласила сесть. Фрост сбросил дождевик, положил на соседний стул. Кобура, оставшаяся под пиджаком, все время неловко съезжала в сторону - как оно и положено пустой кобуре, даже идеально сработанной и подобранной. Фрост повел плечами, запустил руку за лацкан, попытался поправить ремни.
Он заказал виски с содовой и креветок по-креольски. Напиток доставили незамедлительно. Вооруженный высоким узким стаканом, Фрост поднялся и двинулся к телефону, пристроившемуся возле самой ресторанной стойки.
Набрал междугородный номер.
Охранная служба Diablo отозвалась из штата Индиана почти немедленно.
- Приветствую, Хэнк. Жив-здоров? Мы уже битых три дня пытаемся до тебя дозвониться.
- Ага, - сказал Фрост, замечая, как ресторан понемногу начинает наполняться посетителями. - Я усиленно пытался разбогатеть, да ничего не получилось. Теперь ищу других источников прибыли. У босса ничего новенького не наклевывается? Для меня лично?
- Для тебя наклевывается постоянно, - промурлыкал из трубки девичий голос. - Как раз поэтому и обрываем провод. С тобою жаждет повидаться некто Роджер Фарборн. Босс говорит, мультимиллионер, или сверхмиллиардер - что-то в этом роде. Предлагает работенку. Только не говорит, какую. Позвони ему, выясни, в чем дело... Не понравится - возвращайся прямиком в Diablo. Хорошо, Хэнк?