Сталин ответил, что Черчилль может вскоре рассчитывать на это. Не кто иной, как Лиддел Гарт, заметил по этому поводу: «В начале немецкого наступления в Арденнах союзники на западе оказались уже на краю катастрофы».
Начавшееся затем 10 января 1945 года наступление союзников в Арденнах развивалось сначала довольно медленно. На следующий день немецкой стороне уже стало известно, что в ближайшее время и русские на востоке начнут свое зимнее наступление, которого так опасалось немецкое командование.
И действительно, 12 января (на 8 дней раньше намеченного срока – отвечая на просьбу Черчилля. – Ред.) началось наступление русских с плацдармов на Висле (а 13 января – и в Восточной Пруссии). При получении этого известия военный министр США Стимсон почувствовал такое облегчение, что наговорил на диктофон: «Это очень хорошее известие, так как мы все уже начали немного нервничать из-за медлительности Сталина, хотя мы, конечно, всегда пытались сохранять уверенность в том, что русские сдержат свое слово».
Немцы ускорили отвод своих войск, и, когда 16 января 1945 года ударные дивизии 1-й и 3-й американских армий встретились под Уффализом и захлопнули мешок, в нем не оказалось ничего, кроме холодного горного воздуха Айфеля.
К концу января 1945 года большой выступ в Арденнах был снова ликвидирован, и вскоре войска союзников уже стояли у линии Зигфрида, как они называли Западный вал.
Теперь 1-я американская армия была сконцентрирована на узкой полоске фронта между Хюртгенским лесом и бельгийским городом Санкт-Вит, в то время как 9-я американская армия заняла фронт на реке Рур. В конце концов 3-я американская армия под командованием генерала Паттона, этакого «американского Гудериана», быстро продвинулась вперед от границы Люксембурга до реки Мозель.
Тем самым были достигнуты старые позиции, которые американская армия занимала до начала немецкого наступления в Арденнах. Союзникам снова пришлось заплатить высокую кровавую дань, но им удалось избежать полного разгрома и пленения.
Официальные потери трех крупных оперативных объединений союзников в Арденнах составляли:
1-я армия США: 4629 убитыми, 12 176 пропавшими без вести, 23 152 ранеными;
3-я армия США: 3778 убитыми, 8729 пропавшими без вести, 23 017 ранеными;
30-й британский корпус: 200 убитыми, 239 пропавшими без вести, 969 ранеными.
Это были тяжелые потери, но они оказались вполне допустимыми, и их можно было снова восполнить. Совсем иначе обстояло дело с немецкими соединениями. Они понесли следующие потери: 5-я танковая армия, 6-я танковая армия СС и 7-я армия вместе взятые: 10 749 убитыми, 22 388 пропавшими без вести, 35 169 ранеными. Тем самым из 250 000 немецких солдат, принявших участие в операции «Вахта на Рейне», 68 306 выбыли из строя. Это составило более одной четверти.
Во всяком случае, это наступление имело и положительный побочный эффект: очень напряженное положение, сложившееся в группе армий «Г» на фронте в Эльзас-Лотарингии и между городом Саарбрюккен и Рейном, теперь уже не было таким угрожающим. Стремительными контрударами у союзников удалось отобрать все те территории, которые они заняли на подступах к Западному валу.
Однако все это не могло компенсировать того оголения немецкого Восточного фронта, которое обнаружилось сразу после начала русского зимнего наступления.
Сражение в Арденнах и доставшееся такой дорогой ценой преимущество во времени в шесть недель стали крахом для Восточного фронта. Последние немецкие соединения, принимавшие участие в Арденнской операции, были крайне измотаны и истощены, все резервы были израсходованы. После окончания этого неудавшегося наступления дивизии 6-й танковой армии СС вместо Восточного фронта были отправлены в Венгрию.
План Гитлера потерпел неудачу из-за того обстоятельства, что германские сухопутные войска уже не представляли собой те сплоченные и боеспособные, оснащенные новейшим вооружением силы, какими они являлись в 1940 году, когда в тех же самых местах добились блестящей победы над Францией. Гитлер переоценил свои собственные силы и недооценил силы западных противников.
Это на Восточном, а не на Западном фронте было крайне важно сдержать противника. Только на Восточном фронте преимущество во времени могло стать спасительным. По этой причине центр тяжести всех боевых действий должен был бы приходиться на Восточный фронт. Вполне возможно, что тогда бы тайное желание Черчилля, многократно перечеркнутое Эйзенхауэром, исполнилось, и Монтгомери со своей 21-й группой армий намного раньше русских занял бы Берлин, а вероятно, дошел бы и до Одера. Тогда бы уже согласованная ранее демаркационная линия, проходившая в 150 километрах западнее Берлина, могла бы быть пересмотрена.