Это происходило снова и снова. Я сбилась со счёта на десяти.
— Ты думаешь, он просто напьётся и где-нибудь отключится? — спросила я. — Потому что сколько водки он может выпить?
— Демоны не реагируют на алкоголь так, как люди. Я думаю, что ангелы такие же, — сказал он мне, будучи очень умным и всё такое.
Несколько часов спустя я увидела множество людей, вовлечённых в различные степени общественного опьянения, больше кожи и частей тела, чем мне когда-либо приходилось видеть за всю свою жизнь, и некоторые действительно в процессе создания жёстокого похмелья.
Но мы не нашли Люцифера.
Как и Лейла, и Рот. Кайман тоже пожертвовал своим «временем для себя» и присоединился к поискам, но он тоже пришёл с пустыми руками. Очевидно, Люцифер был разборчив, и я могла оценить тот факт, что у него были стандарты и всё такое, но я устала и была голодна. Как будто умирала с голода.
Вот так мы и оказались на крыше соседнего здания. Я сидела на краю, свесив ноги в никуда, и с удовольствием жевала чизбургер с картошкой фри. Зейн получил сэндвич с жареной курицей — фу, из которого он немедленно избавился от булочки и просто съел куриную грудку, прежде чем мы добрались до нашего укрытия на крыше.
— Есть ли причина, по которой ты чувствуешь потребность поесть на самом краю крыши? — спросил Зейн, запрыгивая на выступ.
Я отправила в рот жареную картошку.
— Вид на город с высоты птичьего полёта.
Он опустился на колени рядом со мной, спрятав крылья.
— И что ты видишь в городе отсюда?
Я прищурилась, поднимая своё питьё.
— Многочисленные… идентифицируемые пятна.
Я сделала глоток и посмотрела на него. Лунный свет освещал его лицо. Ранее он собрал волосы в гладкий узел.
— Но держу пари, ты всё прекрасно видишь.
Он усмехнулся и покачал головой.
— Я думаю, ты хотела прийти сюда, чтобы я мог жить на грани сердечного приступа каждый раз, когда ты передвигаешься.
Я ухмыльнулась.
— Может быть. Хочешь жареную картошку?
— Нет.
— Да ладно тебе. Это просто тонко нарезанная углеводная палочка.
— Нет, спасибо.
Во всяком случае, я предложила картошку фри, прищурившись и целясь ему в рот.
— Это вкусное, солёное добро, — я ткнула его в уголок губы. — Оно хочет, чтобы ты его съел.
— Я сомневаюсь, что фри — единственное, что хочет быть съеденным мной.
Моё лицо вспыхнуло.
— Что за гадость ты предлагаешь.
— Угу, — Зейн поймал меня за запястье, чуть повернув голову. Он взял картошку и стал медленно её жевать. — Счастлива?
Я кивнула.
Его глаза встретились с моими, ярко-синие, светящиеся в лунном свете, когда его язык скользнул по кончикам моих пальцев, сметая кристаллы соли.
— Вкусно.
— Да, — прошептала я, желудок восхитительно сжался.
Он поцеловал подушечку моего пальца, его горящие глаза всё ещё удерживали мои.
— Я люблю тебя, Тринити.
У меня перехватило дыхание в груди. Я никогда не устану слушать, как он это говорит. Неизменно. Каждый раз, когда он произносил это, мне казалось, что я слышу это в первый раз, как и осознание того, как чудесно чувствовать такую глубину и знать, что такая любовь возвращается. И я знала, что сделаю всё, чтобы защитить это.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
Он откинул голову назад, и мне показалось, что я увидела улыбку, когда он смотрел в небо. Я проследила за его взглядом, проглотив горсть картофеля фри. Всё, что я видела, — это сияние луны и разные оттенки чёрного.
— Звёзды на небе? — спросила я, надеясь, что он скажет «нет», но уже зная, каким будет ответ.
— Их там несколько. Они яркие, — опустив подбородок, он посмотрел на меня. — Ты не видишь ни одну из них?
Покачав головой, я отправила оставшуюся картошку в рот.
— Ты видела их с той ночи? — Зейн выудил салфетку из пакета с фастфудом, пока я доедала картошку. — Ничего не изменилось?