— Ага.
— Чёрт, — пробормотал Кайман, запихивая в рот очередную пригоршню богатого углеводами продукта. — Бог не жалеет денег.
Я задавалась вопросом, должен ли демон узнать какие-либо подробности о Рае, но я подумала, что если бы была проблема, Зейн не говорил бы об этом так открыто.
— Кстати, я мог видеть облака через отверстие в крыше, — добавил Зейн. — Если вам от этого станет легче, небо было невероятного голубого оттенка, а облака казались пушистыми.
— Как твои глаза, — сказала я. — Цвет неба, то есть.
Улыбка появилась снова.
— Сначала я был в замешательстве. Я знал, что нахожусь на Небесах. Я знал это в глубине души, но я был… удивлён, обнаружив себя там.
Очевидно, Зейн думал так, потому что ему не хватало части его души, благодаря Лейле. Это была вода под мостом, который был сожжён дотла, но не было никакой возможности остановить всплеск гнева, который последовал за любыми мыслями о том, как сильно Зейн был ранен Лейлой, хотя это было ещё до того, как мы даже встретились. Не то чтобы я держала это против неё или что-то в этом роде.
Хорошо. В некотором роде так и было, но я работала над тем, чтобы преодолеть это и стать в целом более хорошим человеком.
Мне просто нужно было многое улучшить на обоих этих фронтах.
— Я был не один. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что кто-то был там со мной, позади меня, — Зейн откинулся назад и наклонил ко мне голову. — Это был твой отец.
ГЛАВА 19
Сначала мне показалось, что я не расслышала его правильно.
— В самом деле? Мой отец?
— Да.
Я на несколько мгновений застыла в недоумении, прежде чем признать, что именно мой отец, наконец, исправил судьбу, которая сошла с рельсов не только для нас с Зейном, но и для Миши. Эта мысль о моём старом Защитнике, моём друге, всё ещё причиняла огромную боль. Я никогда полностью не забуду его предательство или то, как я была настолько погружена в себя, что не заметила, насколько несчастен был Миша.
Но было логично, что Михаил, мой отец, будет там. Зейн был моим Защитником, когда он… когда он умер. Мой первоначальный шок показал, что я неправильно думала о его присутствии. Я приписывала это какому-то отцовскому обязательству — чему-то, о чём он ничего не знал, даже если Трон утверждал, что мой отец верил в меня.
Я убедилась, что мой голос был ровным, когда спросила:
— Это он рассказал тебе о том, кем изначально были Стражи?
— В принципе, и да, это был шок, но сначала он убедился, что я знаю, насколько он невероятно разочарован тем, что я уже, как он выразился, «позволил себя убить».
— Что за придурок! — воскликнула я, желая, чтобы мой отец был передо мной, чтобы я могла пнуть его в чёртово лицо.
— Ты встречала архангела, который не придурок? — спросил Кайман.
— Поскольку я встретила только двоих, нет, — я скрестила руки на груди. — Ты позволял себя убить, Зейн.
— Ну, я думаю, это спорно.
Я открыла рот, чтобы изложить очень подробный тезис о том, как он ошибался.
— Я знал, что ослабел и что мне нужно держаться подальше, но когда я почувствовал твою боль и страх, я должен был что-то сделать. Я не жалею об этом, — сказал Зейн, прежде чем я успела изложить все причины, по которым мой отец понятия не имел, о чём говорит. — Каким бы ни был исход, я не жалею, что пришёл к тебе на помощь. Я сказал об этом твоему отцу после того, как он наконец-то заткнулся, что, возможно, произошло несколько часов спустя.
Несмотря на серьёзность разговора, улыбка тронула мои губы.
— И как он на это отреагировал?
Мысленно я представила, как архангел был холодно недоволен и возмущён действиями Зейна, основанными на его эмоциях.
— На удивление хорошо, — сказал он, и я моргнула, когда образ моего отца превратился в дым. — Я думаю, что он уважал то, что я сделал, может быть, даже надеялся, что это то, что я скажу. Я не знаю. Его трудно понять. У него одно и то же выражение лица, что бы ни происходило.
Этот холодно-недовольный образ снова обрёл форму.
— Потом он спросил, люблю ли я тебя.
Моё сердце слегка подпрыгнуло. Я знала ответ, но чтобы мой… отец спросил об этом?
Его взгляд задержался на мне.
— Я сказал ему, что готов умереть за тебя тысячью смертей. Что я так сильно тебя любил. Затем он спросил, что бы я сделал, чтобы воссоединиться с тобой. Я сказал ему, что сделаю всё, что угодно.
Слёзы наполнили мои глаза, когда Кайман прошептал со своей стороны дивана:
— Шоколадка бы сейчас не помешала.
Не обращая на это внимания, Зейн судорожно сглотнул.