– О, великое чудо! – продолжал он. – Ради нас Бог смирил Себя, быв послушен даже до смерти (Флп. 2:8). Невместимый и Превосходящий всякое естество смирением спас мир, хотя одним Своим взглядом мог бы испепелить вселенную. А мы, земля и прах, самые жалкие из жалких, превозносимся, того не понимая, что тем самым низводим себя в преисподняя земли. Разве вы не заметили, с каким огромным вниманием я слушал наставления? Признаюсь, что, послушав его, я получил большую пользу. Я поручил ему сказать поучения не для того, чтобы испытать вас, мне самому хотелось получить пользу.
Насколько еще важнее было для вас послушать его с великим смирением, – заметил преподобный. – Скажу вам правду, что я, ваш о Господе духовный отец, слушал его так, будто до этого не мог отличить, где правое, а где левое. Как перед Богом скажу: если вы не принесете покаяния, большего, чем ваш проступок, вам не простится этот грех, и вы погибнете. И если не уничтожите этих злейших всходов, проросших в вас, то вас постигнет величайшее из всех возможных осуждение.
Такими словами преподобный прижег язву их гордыни, а потом отеческими увещеваниями уврачевал и сам недуг. Пахомий Великий, когда нужно, бывал резок, но в то же время и мягок, если требовалось, обличая и побуждая к благу тех, кто грешил.
2. Другой раз преподобный пришел туда, где плели циновки, и сел за работу. К нему подошел мальчик, который на эту неделю был поставлен прислуживать работающим. Мальчик, как только увидел, как Пахомий Великий работает, сказал:
– Ты не так подворачиваешь концы – это плохая работа. Авва Феодор плетет по-другому.
Преподобный встал и сказал:
– Научи меня, чадо.
Мальчик показал, и преподобный с большой радостью снова сел за работу, смирив в себе дух гордыни. Если бы он был плотского образа мыслей, то не послушался бы мальчика да еще бы и обругал его за то, что тот разговорился не в меру.
В. Из жития святого Арсения
Великий Арсений обладал многими познаниями как во внешних науках, так и в духовных. И как известно, среди современников ему не было равных в учености и добродетели, так что из всех мужей выбрали именно его воспитателем Гонория и Аркадия, детей императора Феодосия. Позднее этот ученый муж долгое время подвизался в Скиту и стяжал более глубокое ведение божественного. Тем не менее по избытку смирения он не стеснялся расспрашивать сельских простецов и извлекать из их ответов полезные плоды для себя, насколько это было возможно. Как-то один человек увидел, как Арсений расспрашивает египетского монаха о помыслах и советуется с ним. Весьма удивившись, человек спросил преподобного о причине такого поступка. Тот ответил:
– Не отрицаю, что я в какой-то мере не чужд образования. Но, признаюсь, что мне не знакома даже азбука этого простеца.
Тем самым он дал понять, что речь идет о божественном делании и ведении.
2. Однажды дивный Арсений, оказавшись на берегу реки, собрался было уже войти в воду и переплыть на другой берег, но какая-то эфиопка схватила его за милоть. Он возмутился и стал ей строго выговаривать.
– Если ты монах, Арсений, – сказал она, – твое место в горах[84].
И Арсений нашел (большой) смысл в ее словах.
Г. Из Патерика
Однажды авва Антоний получил от императора Константина послание, чтобы он пришел в Константинополь, и, не зная, как поступить, спросил своего ученика авву Павла:
– Полезно ли мне идти туда?
– Если уйдешь, будешь Антонием, а если не уйдешь, останешься аввой Антонием.
Он послушался и не пошел.
Брат спросил маленького монаха, почти ребенка, какие слова важны в разговоре:
– Если слова пустые, – ответил тот, – оставь их при себе. Если же добрые, при удобном случае скажи. Но даже если они п добрые, говори мало и кратко и не беспокойся.
Авва Олимпий рассказывал: «Языческий жрец спустился однажды в Скит и зашел ко мне в келью переночевать. Увидев, как живут монахи, он спросил: