– Мы и вправду ошиблись, – сказали они в один голос. – Пусть все отлучили нас неправедно. Но Епифаний – пророк, и Сам Господь открыл ему свою волю о нас!
Тут они стали ругать себя. И Бог увидел, что их сердца смирились, и они признали свой грех. Он известил об этом святого Епифания, и тот послал за ними и вернул их назад. Он утешил несчастных и принял в общение. А архиепископу Александрийскому написал: «Прими своих чад, ибо они воистину раскаялись».
– Вот это и есть исцеление человека, – сказал в заключение старец. – И Богу угодно, чтобы человек обнажал свои грехи перед Ним, а людям известит о том благодать.
Один брат, живший в Келлиях, достиг такого великого смирения, что всегда молился: «Господи, порази меня молнией, потому что, будучи в здравии, я не слушаюсь Тебя».
Старец сказал: «Если человек будет всегда втайне обличать, осуждать и уничижать свою душу, то убедит ее, что она хуже собаки и скотины, потому что те не прогневили Создателя и не пойдут на суд. А по-моему, намного лучше (совсем) не попасть на суд, чем попасть на вечные муки».
Брат пришел к старцу и спросил:
– Как твои дела, отче?
– Плохо, – ответил старец.
– Почему, авва? – спросил брат.
Старец ответил:
– Вот уже восемнадцать лет я предстою перед Богом и каждый день ругаю себя: проклятый, уклоняющийся от заповедей Твоих (Ср.: Пс. 118:21).
Выслушав его, брат ушел, получив большую пользу от смирения старца.
Старец сказал: «Если ты безмолвствуешь в пустыне, не подумай, будто делаешь что-то великое. Лучше считай себя вроде собаки, изолированной от людей и посаженной на цепь, чтобы не кусалась и ни на кого не набрасывалась.
Старец говорил:
– Если ты живешь в пустыне и видишь, как Бог заботится о тебе, не возгордись в сердце твоем. Иначе Он отнимет Свою помощь у тебя. Но лучше говори: «По моему малодушию и немощи Бог оказал милость мне, чтобы я терпел и не ленился».
Старец сказал: «Если ты услышишь о великой жизни святых отцов и загоришься желанием подражать им, берись за дело – только призови имя Господа, дабы Он укрепил тебя на дело, которое ты избрал. Если с Божьей помощью ты завершишь его, то возблагодари Того, Кто помог тебе. А если не сможешь исполнить желаемое, признай свою неспособность и немощь, осуждай себя, смиряй свой помысел вплоть до самой смерти, считая себя ни на что не годным, жалким и нетерпеливым. Постоянно обличай свою душу за то, что она начинает дело и не заканчивает, – и так ты сможешь спастись».
Как-то авва Макарий Египетский из Скита пришел на гору Нитрийскую на праздник аввы Памво, и старцы попросили его:
– Скажи слово братьям, отче.
– Я еще не был монахом, – начал авва Макарий, – но видел монахов. Однажды я сидел в своей келье в Скиту, и помыслы одолели меня. «Иди в пустыню, – говорили они, – и вглядись в то, что там увидишь». Я пять лет воевал с этим помыслом, вдруг он от бесов.
Но помысел оставался, и я пошел в пустыню. Там я увидел озеро с островом посередине. Звери пустыни приходили туда на водопой. И среди них я увидел двух нагих людей. Меня охватил страх, потому что я подумал – это духи. Они заметили, что я испугался, и заговорили со мной:
– Не бойся. Мы тоже люди.
– Откуда вы, – спросил я, – и как оказались в пустыне?
– Мы были в киновии. Но потом решили вместе переселиться сюда и живем тут уже сорок лет. Я египтянин, а он ливиец.
Они спросили меня:
– Как там в миру? Бывает ли вовремя половодье[113] и сохраняется ли в мире благоденствие?
Я сказал «да» и спросил, могу ли я стать монахом?
– Если человек не отречется от всего мирского, – ответили они, – то не сможет стать монахом.
– Но я немощен, – возразил я, – и не могу жить, как вы.
– Если не можешь, как мы, – сказали они, – сиди в келье и плачь о своих грехах.
Я спросил:
– Когда наступает зима, вы мерзнете? А летом, когда зной, солнце не обжигает ваши тела?
– Господь так промыслил о нас, что мы ни зимой не мерзнем, ни летом не сгораем от зноя.
Вот почему я и сказал вам: «Я еще не был монахом, но видел монахов». Простите меня, братья.
Однажды авва Антоний молился в своей келье и услышал глас: «Антоний, ты еще не достиг меры такого-то сапожника в Александрии». Утром старец встал и, взяв в руку пальмовый посох, пошел к упомянутому человеку. Придя к нему, авва обнял его, сел рядом с ним и сказал:
– Расскажи-ка мне, брат, про твои дела.
– Да что-то, авва, я не нахожу за собой никаких добрых дел, – начал сапожник. – Утром встаю, сажусь за работу и говорю себе: «Весь город от мала до велика войдет в Царство Небесное за свою праведность. Один я за свои грехи попаду в ад». И вечером перед сном я опять повторяю те же слова.
113
Речь идет скорее всего о разливе Нила, от которого зависели урожай и благополучие населения.