Если живущие сейчас праведники совершенно не сострадают умершим без веры, хотя и не видели их во плоти мучимых в аду, то тем более они не будут сочувствовать беззаконникам, когда увидят их муку, которая ничем не сменится, а себя изъятыми из всякого страдания и тления и всецело прилепившимися к праведности? Когда они волей совершенно прильнут помыслами к решениям Праведного Судии, они даже не посмеют умолять его о том, что не согласно с Его точнейшей и не знающей ошибок волей.
Петр: Я ничего не могу возразить, потому что ты дал исчерпывающее объяснение. Но хочу знать, почему, если душа бессмертна, о вечном адском пламени говорится как о смерти души?
Григорий: Слово «жизнь» употребляется в двух значениях, и слово «смерть» тоже нужно понимать в двух смыслах. Одно дело «жизнь» в смысле жизни в Боге, блаженная жизнь, а другое дело «жизнь» в смысле существования, то есть жизнь, данная нам при сотворении, которую мы обрели, когда родились. Поэтому душа и смертна, и бессмертна. Душа становится смертна, когда отвергает блаженную жизнь, и становится бессмертной, когда живет духовной жизнью.
Естественной жизни лишиться невозможно, даже когда человека осужден на вечную смерть. В вечной смерти он утрачивает не простую жизнь, но блаженную жизнь. Поэтому он все время претерпевает смерть бессмертную, истощение неистощимое и кончину бесконечную.
Б. Из святого Диадоха
Мы, возлюбив Господа, должны молиться, чтобы в час нашего исхода не владел нами никакой страх. Кто пребывает в страхе, тот не минует быстро и свободно воздушных князей погибели. Ведь робость выдает только зло, оставшееся в душе. Ликующая же от любви к Богу душа в час, когда она призвана в мир иной, сразу проносится мимо всех мрачных отрядов в сопровождении мирных ангелов. Ведь она окрылена духовной любовью без изъяна, которую несет как полноту закона. Прожившие в дерзновении пред Богом жизнь восхищаются вместе со всеми святыми на облаке прямо в обитель Господа. А кто, хотя бы немного робеют в час смерти, остаются вместе с большинством людей под судом, чтобы, будучи испытанными огнем[22], получили заслуженный своими деяниями удел от Бога и Царя нашего Иисуса Христа.
В. Из святого Максима (Пояснение к словам св. Диадоха «чтобы, будучи испытанными огнем суда»)
Стяжавшие совершенную любовь от Бога и на крыльях души в добродетелях, по слову апостола, восхищены на облаках в сретение Господу (1Фес. 4:17) и потому не предстанут на суд. А не стяжавшие совершенства, но располагающие свершениями и прегрешениями предстанут на скамье Суда, и огонь испытает их благие и лукавые дела, и если сплав благих дел на весах перевесит, то они будут освобождены от мучений.
32. В чем смысл и сила причастия и для чего мы причащаемся
А. Из жития святого Арсения
Святой Арсений однажды рассказал своим ученикам такую историю. Один престарелый монах, весьма дивный своими деяниями, но простой и необразованный, весьма серьезно заблуждался в понимании таинства Божественной Евхаристии. Он говорил и настаивал на том, что божественный Хлеб, которого мы причащаемся не есть само Тело Христа Бога нашего, но образ этого Тела, даваемый нам в пример.
Когда некоторые старцы об этом узнали, то стали сожалеть о столь нелепом мнении старца. Они пришли к нему и спросили, правда ли, что он так думает. Он сказал, что да, он так думает и никак иначе. Старцы приступили к нему и стали приводить ему множество неотразимых доводов, чтобы его переубедить и заставить понять, что хлеб Евхаристии – истинное тело Христово, а вино Евхаристии – животворная и пречистая Кровь Христова. Они говорили: «Хотя перед нами хлеб и вино, но во время священнослужения после призывных молитв действием Святого Духа они прелагаются в истинное Тело и Кровь Христову, и мы причащаемся Плоти и Крови Владычней. Так как мы, будучи людьми, не смогли бы, словно плотоядные хищники, вкушать окровавленную плоть, Господь, в этом таинстве принимаемый, назначил, чтобы привычный нам хлеб во время Литургии прелагался незримо в само Тело Господа. Возьми, например, Крещение. Мы видим воду, но эта вода благодаря священнодействию исполняется божественного Духа и поэтому не является простой водой. Ведь она возрождает и воссоздает крещающегося и делает его свободным от всякого греха».
Опытные старцы приводили простецу и многие другие доводы, но он, словно оглох, и совершенно не воспринимал сказанное. Он не доверял словам и требовал доказательств на деле. Старцы понимали, что монах говорит нелепость по своей простоте, поэтому не презрели его, но стали усиленно за него молиться, и он сам присоединился к их молитве. Старцы совсем не хотели, чтобы его труд и пот подвига оказались напрасными.
22
По мнению греч. переводчика арх. Бакопулоса, это огонь обличения совести, загорающийся из-за противоречий помыслов.