— Вот как? Но отчего же?
— Это проистекает ни от чего иного, как от нераспорядительности и робости наших негоциантов, поверхностного знания ими местных обстоятельств и нужд, и неумения их приноровится ко вкусу персиян. А ведь при небольшом старании всё можно было бы исправить! Но нет: русские купцы привыкли, не знаю почему, считать Азию вообще, а Персию в особенности за какое-то захолустье, куда ворон костей своих не заносит, где все живут разбойники и воры, где собственность не охранена ничем, и должно действовать исключительно на «авось». Поэтому очень мало купцов, особенно русских, решались доселе на какие-нибудь торговые предприятия на Востоке.
Персия — это бездонная пропасть, могущая поглощать огромные массы и наших, и европейских произведений, если только предлагаемые товары соответствуют вкусу ее жителей. Но пока наши купцы будут почитать Персию, за край заброшенный, забытый, и посылать туда всякую никуда негодную дрянь, то они, конечно, будут нести одни потери, притом значительные. Но если, напротив того, благоразумные, дальновидные капиталисты захотят обратить на этот край должное внимание, приложат некоторое старание к изучению духа азиатской торговли, то очень скоро найдут здесь отменные барыши!
— Вот как? Вы считаете, всё дело в недостаточной оборотистости?
— Я бы сказал, неграмотности. Прежде всего, наши купцы вовсе не знают Персии; и к несчастью, кажется не делают ни шагу, чтобы наконец познакомиться с нею. Я знаю, чем оправдывается купечество. Оно говорит, что многие торговцы, продавая товары свои на срок, часто не получали денег, что торговать на чистые деньги невозможно, потому, что ни один персидский купец на это не согласится, и что поэтому потери, поносимые там, весьма бывают значительны и повторяются очень часто.
— И что же? Это действительно так? — разочарованно произнёс я.
— Напротив, это сущая ерунда! Прежде всего, всякий хороший негоциант не станет гнаться за огромной разовой прибылью, предпочитая постоянные, надёжные барыши. Но дело в том, что наши русские купцы, привозящие товары свои в Решт и Тебриз, считают совершенный ими подвиг до того важным, что не знают сами, как оценить свой великий труд. Они полагают, что приезжая в Персию для своих выгод, они оказывают тем необыкновенную честь и милость Персии и хотят заставить ее платить ужасные суммы за вещи самые ничтожные, обыкновенные. Отсюда проистекают все запутанности в делах наших торговцев, которые, сбывая в долг за дорогие цены свои товары, должны потом хлопотать и иногда, хотя очень редко, не получают сполна своих денег. Если бы они, напротив того, назначали умеренные цены, то нашлось бы много покупщиков на чистые деньги, дела сделались бы проще и не было бы никогда и речи о потерях!
Рассказывая это, Николай Карлович раскраснелся, начал усиленно жестикулировать руками, а его французский стал совсем уже неразличим. Такое, как я заметил, часто бывает с Бонапартом, когда он увлечётся каким-либо делом.
«Всё-таки корсиканцы по крови, пожалуй, ближе к итальянцам, чем к галлам» — подумалось мне, «и этот харизматичный господин был бы в Италии прямо вот на своём месте!».
— Другой упрёк нашим негоциантом, — продолжал между тем новоиспечённый генерал, — заключается в их неграмотности. Привыкнув вести дела в России без контрактов, на «честном купеческом слове», они совершенно теряются в Персии, где «честное слово» не в обычае.
Так-так… Вот оно что! Беда во многом связана с отсутствием в практике русских купцов письменных контрактов. Наши купцы неграмотны, оттого контрактов они не заключают. А раз так, и за границу никто из них не едет, потому как невозможно там торговать на основе «твёрдого купеческого слова». А владели бы они письмом — могли бы ездить куда угодно, наживаясь не на свих, а на чужих покупателях, и получая огромные барыши! При наличии подтверждающих документов даже персидский суд не откажет в иске!
— Так вы считаете, что при правильной постановке дела всё можно наладить?
— Непременно! Если, сообразуясь с местными условиями, какой-нибудь капиталист начнет правильный, обдуманный торг с Персиею, то труды его непременно увенчаются блистательным успехом. Как говорят в России: «Лиха беда начало»! Да ведь и начало-то уже давно сделано, желательно только идти далее, не оставаться всегда при начале. Английские и французские негоцианты действуют в этой стране весьма смело; а ведь сравнивая торговые пути ведущие из России и Англии в Тебриз, легко убедиться в том, что Россия обладает важным преимуществом перед Англиею, имея безопасный и удобный путь в Персию из Астрахани. Английская торговля идёт через Константинополь и Трапезунд, проходя по турецким владениям, наводненным кочующими племенами курдских грабителей. Мне пришлось как-то раз разбирать дело комиссионера английских купцов, у которого дикие курды джелалийского племени разграбили караван близ турецко-персидской границы. Сто тридцать вьюков с товарами на сумму около двух миллионов риалов, т.е. примерно в миллион рублей, попались в жадные руки грабителей-курдов; и это, по его словам, был уже не первый случай. Но, несмотря на периодически повторяющиеся грабежи, торговля английскими товарами с Трапезундом, годовой оборот которой достигает примерно десяти-одиннадцати миллионов, никогда не замирает. А ведь эти 11 миллионов могли бы быть нашими!