— Ну что же, — резюмировал я, — будем действовать, дабы завоевав Персию силой оружия, теперь покорить её ещё и нашими товарами. Очень надеюсь что скоро Тебриз, Астрабад, Решт и Исфаган наполнятся русскими товарами, а полновесные персидские риалы и туманы будут кучами сыпаться в купеческие наши конторы, устроенные в больших торговых городах Персии. Льщу себя надеждой, что со временем можно будет без всяких хлопот и просьб запросто выписывать себе из Персии через московских или петербургских купцов чудесный ширазский табак, восхитительные феррагунские ковры и отменные кашемирские шали. Наташа, тебе понравились шали, что привёз Николай Карлович? А ковры? Ну вот! И я думаю, они ещё многим понравятся!
Мне запомнился тот разговор. И через некоторое время мы с Николаем Карловичем совместно написали меморандум о мерах по развитию русско-персидской торговли.
Прежде всего мы решили, что необходимо устроить особый Русско-персидский коммерческий суд, рассматривающий коммерческие споры русских и персидских подданных. Это поставило бы русско-персидскую торговлю на твёрдую правовую основу.
Долго думали, как научить наших купцов заключать правильные контакты. В конце концов, Николаю Карловичу пришла в голову блестящая мысль:
— Наверно, надобно отобрать из нашей армии небогатых офицеров солидного возраста, пригодных к тому, чтобы стать комиссионерами в Персии. Они могут составлять письменные контракты, знают эту страну и ничего в ней не боятся. А компания «Русский дом» может стать тут примером!
Так и поступили. К тому времени по Волге уже ходила добрая дюжина пароходов, ещё два плавали по Каспийскому морю. И скоро русско-персидская торговля начала набирать обороты. А с «курдами джелалийского племени» стоит потолковать подробнее — и, может, караваны Трапезонд-Тебриз станут редкостью…
*Самойлович — начальник Главного управления госпиталей.
**«potable» — пригодно, приемлемо.
Глава 5
Уильям Питт внимательно вглядывался в лицо своего собеседника. За свою многолетнюю политическую карьеру он успел повидать мириады лиц и пожать бесчисленное множество рук, и справедливо считал, что научился неплохо разбираться в людях с первого взгляда. Однако сидящий перед ним благообразный седой джентльмен с обширными залысинами и мягкими иудейскими глазами оказался совершенно непроницаемым для его взора; и это пугало Питта.
— Значит, господин Ротшильд, вы утверждаете, что у вас есть план обрушения французских финансов… Это очень занимательно, право! И вы уверены в свои способности осуществить его?
Задавая этот вопрос, Питт уже по глазам Мейера Ротшильда видел, что тот совершенно уверен в своих возможностях. Впрочем, странно было бы если бы посетитель отреагировал по-другому.
Эта встреча произошла не просто так. Мейер Ротшильд уже прогремел в деловом мире Сити, реализуя фьючерсы на поставки кантонского чая в то время, как никто не мог гарантировать привоз даже тысячи ящиков — ведь всё было скуплено русским правительством. Как этот иудей сумел договориться с царём — оставалось тайной за семью печатями, Но ясно было одно: этот человек — очень, очень и очень серьёзная фигура.
— Мистер Питт, для достижения всех целей этого предприятия мне необходим краткосрочный кредит в размере 2 миллионов 200 тысяч фунтов. При добавлении моих собственных средств это составит сумму, достаточную для того чтобы превратить франк в ничего не стоящие фантики! — слегка улыбаясь, пояснил мистер Мейер.
Премьер-министр откинулся в кресле, пытаясь просчитать все возможные варианты и последствия. Его холодный аналитический ум сейчас рассматривал и один за другим отвергал различные пути достижения цели. Предложение было заманчивым. Чертовски заманчивым! Но только вот два миллиона фунтов… Это два миллиона фунтов!