Герр Мейер (теперь, в сущности — «м истер Мейер») медленно допил чай, наслаждаясь каждым глотком. Когда-то в юности, будучи учеником старого ганноверского банкира Якоба Оппенгеймера, он вечно куда-то спешил: торопливо ел, недопустимо быстро глотал дорогое вино, не запоминал имена своих любовниц… Лишь с годами он понял, что так нельзя. Жизнь слишком ценна и неповторима, чтобы тратить её на бесконечную беготню. Нет, надо уметь прочувствовать каждое её мгновение; и даже этот непривычный и слишком крепкий, на вкус Мейера, напиток, достоин того, чтобы им насладились без суеты.
Допив чай, Мейер отставил чашку ближе к краю стола и дёрнул шнурок звонка, чтобы лакей забрал её. Ещё тёплый от содержавшегося в нёй напитка фарфор глухо стукнул о девственно-чистую полированную поверхность, тонко звякнула серебряная ложечка. Мейер покосился на чашку. Прекрасный сервиз! Действительно изящная вещь, и очень… английская, что ли. И особенно занимательно, что такие превосходные вещи фабрика «Этрурия», основанная в Стаффордшире, делает десятками тысяч в год. Император Александр говорил ему, что основатель фабрики Джозайя Веджвуд был настоящий гений нашего времени, и очень сожалел, что преклонный возраст не позволял пригласить его в Петербург. Веджвуд сумел очень рационально организовать производство и роспись фарфора; так, рамки на посуду наносили шаблоном, затем самые неопытные рисовальщики делали травянистый орнамент, более опытные мастера — пейзажи, а самые лучшие — фигуры и лица людей. Говорят, у Веджвуда работал художник, всю жизнь рисовавший на тарелках и чашках только овечек; другой выводил исключительно нимф в туниках, третий — фавнов, и так далее. «Это гениальное прозрение — объяснял император — позволяет фабрике Веджвуда завоёвывать рынок даже сейчас, после смерти её основателя. Массовое производство — это будущее. И вы, герр Ротшильд, можете прославить себя, правильно организовав предоставление финансовых услуг широким слоям общества».
Дверь вновь бесшумно отворилась, и в кабинет вошёл Генри Стоктон, секретарь Ротшильда.
— К вам посетитель, сэр! — кланяясь, произнёс он, протягивая визитную карточку гостя.
— Спасибо, Генри.
Мейер повертел в руке кусочек картона с золочёным тиснением. Мистер Иерёмия Кавилл, из Бирмингема. Торговец чаем. Ну разумеется!
Секретарь стоял в той же полусклонённой позе, почтительно ожидая ответа. Нет, всё-таки английский персонал, особенно когда им достойно платишь, оказывается выше всяких похвал! Никаких там «Что ответить посетителю» или «Прикажете просить?». Просто стоит и ждёт решения босса — самое правильное поведение для подчиненного!
— Пусть он войдёт! — мысленно вздохнув, произнес Мейер, и слуга немедленно отправился за посетителем.
Вошедший господин был одет неброско, но в высшей степени респектабельно. Мейер сразу оценил прекрасной выделки шерстяное сукно его сюртука, и изящно, со вкусом выполненную круглую шляпу. Да, надо признать, англичане имеют вкус к хорошей одежде! Также Мейер не мог не отметить, что плащ посетителя, блестящий от капель дождя, явно был пропитан гуттаперчевым «русским составом» — а это очень дорогая в Лондоне вещь, не говоря уже о Бирмингеме. Короче, перед Мейером предстал весьма представительный, и недавно преуспевающий господин, позволявший себе приобретать самые лучшие и качественные вещи. Но лицо гостя выдавало его текущее положение: коричневые круги под глазами — от бессонницы, трясущиеся щёки, твёрдо сжатые складки губ, загнанное выражение глаз — всё это неоспоримо свидетельствовало, что душевное состояние гостя далеко от благополучного.
— Доброго дня, мистер Кавилл! Сердечно рад знакомству. Не желаете ли чаю? — последние слова Мейер произнёс не без колебаний. В доме повешенного не говорят о верёвке; но Ротшильд всё же решил исполнить долг вежливости, и, радушно предлагая гостю чай, сам в душе поражался цинизму собственного вопроса.
Мистер Кавилл, оценив иронию ситуации, горько усмехнулся, и отказался от чашки.
Мейер лишь тихонько вздохнул. Именно за чаем этот господин и явился, да только его интересует не чашка, а несколько тысяч ящиков. За последние две недели Мейер принимал таких просителей по нескольку в день, и уже устал выслушивать одно и то же. Все эти люди — бизнесмены средней руки, попавшие под колесницу Джаггернаута под названием «монополия на чай». И у всех у них одна и та же проблема, хорошего решения которой, увы, не существует. Но выслушать его придётся!